Из содержания табл. 10 ясно следует, что в основе крестьянского движения лежали три фактора: первый — недовольство продовольственной политикой советской власти, второй — недовольство натуральными налогами и повинностями, третий — мобилизации в Красную армию. На них приходится около 80% всех выступлений, а учитывая высказанное выше положение о включении в эту группу выступлений на почве «недовольства советской властью и РКП(б)», — свыше 90%, т. е. подавляющее большинство. Остальные причины (межобщинные конфликты, столкновения на религиозной почве) составляют менее 10%. Подобная ситуация, как уже отмечалось, наблюдалась в 1921 г., когда все повстанческое движение проходило под лозунгом ликвидации продразверстки и требования свободы торговли. Таким образом, статистические данные полностью подтверждают наши выводы о том, что крестьянское движение в Поволжье в рассматриваемый период стало ответной реакцией на «военно-коммунистическую политику» Советского государства.

В табл. 9 дается характеристика количественных показателей крестьянского движения на территории Самарского Комуча. Она свидетельствует о 34 фактах проявления крестьянского недовольства его политикой. В сельских районах, оказавшихся под властью Комуча во второй половине 1918 г., произошло не менее 28 волнений крестьян и одно крупное восстание: 19 выступлений — на почве нежелания деревни защищать «учредиловцев» и 9 — против власти Комуча как таковой. Эти факты красноречиво говорят о негативном отношении крестьянства к данному политическому режиму

В «Хронике крестьянского движения в Поволжье», составленной нами по изученным источникам, приведены данные о числе участников учтенных выступлений{736}. К сожалению, эта информация в источниках крайне скупа, ее можно обнаружить лишь при изучении крупных крестьянских выступлений, и то она весьма противоречива: приводятся разные данные чисел участников. Что же касается мелких выступлений, то в подавляющем большинстве случаев такая информация отсутствует. Поэтому в «Хронике…» данный аспект отражен в той мере, в какой удалось его документально подтвердить.

Тем не менее, даже имеющаяся информация о числе участников, охваченных движением селений, волостей и уездов позволяет сделать вывод, что масштабы крестьянского протеста в регионе были велики. Например, в крупнейших восстаниях 1919–1920 гг. участвовали десятки, если не сотни тысяч крестьян, а в 1921 г. повстанческие отряды состояли из десятков тысяч человек. Поэтому мы в праве говорить о Поволжье как об одном из наиболее крупных центров крестьянского движения в России в рассматриваемый период. В пользу этого утверждения можно привести сравнительные данные о числе участников крестьянского движения в других районах Советской России. И в Тамбовской губернии, и в Западной Сибири, и на Украине они не отличались существенно от численности повстанцев в Поволжье. Например, численность участников Западно-Сибирского восстания 1921 г. составляла около 100 тысяч человек, армия «антоновцев» насчитывала несколько десятков тысяч (от 10 до 30 тысяч человек){737}. В Поволжье только в «чапанной войне» приняло участие свыше 100 тысяч крестьян, в ходе «вилочного восстания» армия повстанцев насчитывала до 30 тысяч человек{738}.

Подводя итог характеристике количественных показателей крестьянского движения в Поволжье в 1918–1922 гг., необходимо подчеркнуть, что полученные нами данные не являются окончательными. Они могут быть уточнены, дополнены на основе более углубленного анализа документов местных архивов. Но в целом, как нам кажется, они дают верное представление о динамике движения. На данный момент они определяют минимальный уровень количественных характеристик, который не может быть понижен и от которого с полной уверенностью может отталкиваться исследователь при дальнейшем изучении проблемы. В то же время вряд ли стоит ожидать принципиальных изменений. Речь может идти лишь об уточнении данных или другом подходе, иной методике расчетов. Основанием для подобного заключения является факт использования в настоящей работе оперативных и аналитических сводок ВЧК-ОГПУ-НКВД-Красной армии — источников, содержащих наиболее полную информацию по рассматриваемой теме.

Нами выявлены документы, дающие возможность услышать голос крестьянина-повстанца и таким образом посмотреть на крестьянское движение в Поволжье глазами самих крестьян, акцентируя при этом внимание на ключевых аспектах проблемы: причинах движения и программных установках.

Речь идет о воззваниях, обращениях, приказах, декларациях, программах и других документах, относящихся к крупнейшим крестьянским восстаниям в Поволжье в 1918–1920 гг., а также к повстанческому движению 1921–1922 гг. Среди них — документы повстанческих органов «чапанной войны», «вилочного восстания», восстания Сапожкова, отрядов Вакулина-Попова, Серова и др. Они характеризуют крестьянскую позицию в моменты наивысшего подъема крестьянского движения и поэтому, на наш взгляд, являют своего рода «момент истины». В них в концентрированном виде изложены основные требования повстанцев к власти, дается крестьянское видение решения волнующих их проблем. В нашем распоряжении имеется 67 документов «крестьянского происхождения»: 15 воззваний, 10 обращений, 8 постановлений общих собраний (сходов), 6 сообщений, 6 приказов, 4 инструкции, 3 наказа (просьбы), 3 записи переговоров (телеграфных сообщений), 2 донесения, 2 объявления, 2 удостоверения повстанца, 2 декларации, 2 листовки, 1 программа, 1 письмо (табл. 1–4 приложения 3).

Наряду с документами повстанцев нами выявлены материалы «правительственной стороны», содержащие отдельные извлечения из повстанческих документов. Несмотря на все издержки этого вида источников, они называют конкретные крестьянские лозунги, а также освещают ход дискуссии между повстанцами и властью. Они чрезвычайно важны, так как позволяют проследить динамику политических настроений крестьянства, определить факторы, влиявшие на эти настроения. В основном это отчеты сотрудников губчека, ВОХР, командиров Красной армии, принимавших участие в подавлении крестьянских выступлений.

Содержание всего комплекса документов свидетельствует, что в 1918 г. причиной принудительных изъятий хлеба из деревни крестьяне считали Брестский мир и Гражданскую войну, виновниками которых, по их мнению, была партия большевиков. Поэтому они обвиняли коммунистов в обмане и в сокрытии от них правды о реальной ситуации в стране. Кроме того, в глазах крестьян коммунисты выступали зажимщиками свободы и гонителями веры, ведущими трудовое крестьянство к «полному краху». Они также не понимали и не принимали идею организации в деревне коммун. Типичными были следующие высказывания: «Советская власть отбирает хлеб у крестьян и снабжает им германцев», «благодаря большевикам и гражданской войне мы теперь оторваны от хлебородных окраин и испытываем голод», «хлебная монополия — это грабеж», «большевистским газетам верить трудовому крестьянству нельзя», «крестьяне большевиками обмануты, ввергнуты в рабство»{739}.