— Вы помните дело Линды Лофтхаус?

— Как сейчас. Рано или поздно это должно было случиться.

— Что именно?

— То, что с ней произошло. Все они валялись в грязи, жрали ЛСД и бог знает что еще. Это же должно было когда-нибудь пробудить в них первобытные инстинкты, верно? Если содрать с человека тонкую, но необходимую пленку цивилизации и всяких условностей, послушания и порядка, то что вы увидите? Под ней — зверь, мистер Бэнкс, просто зверь. Кто-то должен был пострадать. Я еще удивляюсь, почему это случалось так редко.

— А что, по-вашему, такого было в Линде Лофтхаус, из-за чего ее убили?

— Сначала, когда я увидел ее в спальном мешке в задранном платье, я, должен признаться, решил, что это, скорее всего, убийство на почве секса. У нее просто был такой вид, понимаете?

— Какой?

— Как будто она готова пригласить тебя к себе в спальник сразу, как только увидит.

— Но она была мертва.

— Ну да, конечно. Я знаю. — Брэдли издал нервный смешок. — Я же не какой-нибудь некрофил. Я просто передаю вам свое первое впечатление о ней. А потом выяснилось, что это работа одного психа. Я же говорю, такое обязательно случится, если поощрять ненормальное поведение. У нее был незаконнорожденный ребенок, знаете.

— У Линды Лофтхаус?

— Да. Когда мы ее нашли, выяснилось, что она принимала противозачаточные таблетки, как и многие из них, только вот в пятнадцать лет она этого, очевидно, не делала. Отдала ребенка на усыновление в шестьдесят седьмом.

— Удалось выяснить, что стало с ее ребенком?

— Это нас не заботило. Мы отыскали отца, парня по имени Дональд Хьюз, механика из гаража, и он нам рассказал, какого рода жизнь вела Линда. Ему это не нравилось, но у него было алиби и не было мотива. Он к тому времени получил приличную работу и не хотел ничего общего иметь с Линдой и ее хипповским образом жизни. Собственно, потому-то они и расстались. А если бы ее не соблазнил этот растленный образ жизни, ребенок мог бы вырасти в полноценной семье, с нормальными родителями.

Значит, может оказаться важным вопрос, кто этот ребенок, подумал Бэнкс. Родился в конце шестидесятых, значит, сейчас ему под сорок, и если он узнал, что случилось с его биологической матерью… Нику Барберу было тридцать восемь, но он — жертва. Бэнкс почувствовал, что начинает путаться. Слишком много преступлений: Лофтхаус, Мёрчент, Барбер. Надо сосредоточиться. Во всяком случае, он может попытаться выяснить, есть ли связь между Барбером и Лофтхаус, и, даже если ее нет, он хотя бы не будет чувствовать себя таким болваном.

— Вы выяснили, каков был мотив убийства?

— Нет. Преступник был помешанный.

— Это был тогда такой термин для обозначения психопатов?

— Это мы их так называли, — объяснил Брэдли, — но, думаю, «психопат» или «социопат» — никогда не понимал разницу — это было бы более политкорректно.

— Он сознался в убийстве?

— С таким же успехом мог бы сознаться.

— Что вы имеете в виду?

— Он не отрицал своей вины, когда ему предъявили улику.

— Нож?

— На котором были его отпечатки пальцев и кровь Линды Лофтхаус.

— А чем этот человек… кстати, как его звали?

— Мак-Гэррити. Патрик Мак-Гэррити.

— Чем этот Мак-Гэррити привлек ваше внимание?

— Мы выяснили, что жертву знали в нескольких домах в городе, где студенты и всякие бездельники жили и торговали наркотиками. Мак-Гэррити тоже часто туда наведывался, более того, он был наркодилер, вот за что мы его и задержали, когда проводили рейд.

— И потом у инспектора Чедвика появились подозрения?

— Ну да. Мы слышали, что этот Мак-Гэррити был немного не в своем уме и даже те, в чьи дома он частенько заходил, его побаивались. Тогда в этой среде терпимо относились ко всяким странным типам, особенно если они снабжали наркотиками, — вот почему я сказал, что удивляюсь, почему такие вещи не случались чаще. У этого Мак-Гэррити явно были серьезные проблемы с психикой: при рождении ударился головой, насколько я знаю. Он был старше остальных, к тому же рецидивист, раньше уже совершал насильственные действия. У него была привычка играть пружинным ножом. Люди начинали нервничать, а он, вероятно, именно этого и добивался. Кроме того, поговаривали, что после убийства он запугивал еще одну девушку. Чрезвычайно неприятный тип.

— Девушка подала заявление?

— Нет. Это всплыло на допросах. Мак-Гэррити, конечно, отрицал, но мы прижали его по всем прочим обвинениям и добились всего, чего хотели.

— Вы с ним виделись?

— Присутствовал на одном из допросов. Слушайте, я не понимаю, почему вам сейчас захотелось все это узнать. Никаких сомнений, что убийство совершил он.

— Я в этом не сомневаюсь, — уверил Бэнкс, — просто пытаюсь найти причины убийства Ника Барбера.

— Ну, Мак-Гэррити к этому никакого отношения не имеет.

— Ник Барбер писал о «Мэд Хэттерс», — заметил Бэнкс, — а Вик Гривз был двоюродным братом Линды Лофтхаус.

— Гривз — это тот, который слетел с катушек?

— Да, если вам угодно так выражаться, — ответил Бэнкс.

— Как еще тут выразишься? Но уж с ними-то я точно никогда не встречался. Той частью расследования, которая была связана с Северным Йоркширом, занимался инспектор Чедвик вместе с сержантом Эндерби. Но я уверен, что они допросили членов группы.

— Да, я говорил с Кийтом Эндерби.

Брэдли фыркнул:

— На мой взгляд, он был неряшливый и не вполне ответственный, напоминал тех типов, с которыми нам приходилось иметь дело, если вы понимаете, о чем я.

— Сержант Эндерби был хиппи?

— Не совсем, но он носил довольно длинные волосы, а иногда надевал цветастые рубашки и галстуки. Однажды я даже видел его в сандалиях.

— С носками? — улыбнулся Бэнкс.

— Без.

— Благодарение богу!

— Я понимаю, вы язвите, — проговорил Брэдли с чопорной улыбкой. — Но факт остается фактом: Эндерби был разгильдяй, у него не было никакого уважения к полицейской форме.

Бэнкс проклинал себя за то, что позволил себе иронию, но чистоплюйство Брэдли начинало действовать ему на нервы. Его так и подмывало рассказать, что Эндерби описал Брэдли лизоблюдом, но ему хотелось добиться результатов, а не ссоры. Пора сдать назад, придерживайся только важных пунктов, призвал он себя.

— Значит, вы думаете, что этого писателя убили, потому что он работал над статьей о «Мэд Хэттерс»? А предпосылки для такой гипотезы у вас есть? — осведомился Брэдли.

— Ну, мы достоверно знаем, — ответил Бэнкс, — что он упомянул о статье, над которой работает, своей подружке и сказал, что эта история, возможно, связана с убийством. И мы знаем, что сейчас Вик Гривз живет очень близко от коттеджа, в котором убили Ника Барбера. К сожалению, все заметки, мобильный телефон и ноутбук Барбера пропали, так что информации у нас немного. Но это само по себе подозрительно — то, что его личные вещи забрали.