разного возраста, пола и расы. Некоторые, казалось, вышли из древних картин, другие выглядели как пыльные копии обычных людей, какие были на улицах СЗД. Все молчали, их тела то появлялись, то исчезали из-за холодного ветра, они окружили Ванна Егеря, центр странной бури.

— Хватит! — взревел дух, большой топор появился в его руках. — Кто ты?

Тот, кто помнит.

Джулиус чуть не выскочил из кожи. Этот низкий голос был в его голове, слова вдувал в разум холодный ветер, задевающий кожу. Это было не только у него. Челси тоже вздрогнула, огляделась в поисках источника голоса. Ванн Егерь тоже так делал, развернулся, скаля зубы, подняв топор.

— Я тебя не знаю, — прогремел дух. — И тебе не рады. Это мой бой. Покажись или уйди!

Но я всегда был тут.

Несмотря на холод, Джулиус начал потеть. Может, ему показалось, но голос звучал в этот раз знакомо. Он отчаянно пытался вспомнить, где мог слышать что-то такое ужасное. Ванн Егерь застыл. Челси сжала плечо Джулиуса через миг, развернула его к дальней части купола. Но, пока его сестра и Ванн Егерь явно на что-то смотрели, Джулиус не знал, на что. В той стороне были такие же фигуры из пыли, как и всюду. Но через миг он понял, что это было не совсем так. Одна фигура в толпе, тень солдата в разбитой броне Римского легиона, стояла неподвижно, и его глаза — две злые щелки — сияли как голубые светлячки в пустой темноте шлема, смотрели на Ванна Егеря.

Если бы Джулиус был на месте Ванна Егеря, он бы уже побежал. Но, будучи не убиваемым, он был уверенным, потому что дух просто разозлился.

— Я не в настроении играть, — прорычал он, взмахнул топором в сторону кружащихся фигур. — Что это за тени? Отвечай честно, или ты умрешь.

Солдат почему-то повеселел от этого.

Умру? — рассмеялся он, его голос стал сильнее. — Но они уже мертвы. Они — забытые мертвые, воспоминания остались лишь у меня.

— И кто ты? — осведомился Ванн Егерь.

Солдат поднял голову, и когда он снова заговорил, слова были не в голове Джулиуса, а звучали снаружи — низкий голос мужчины, искаженный дующим ветром в нечто пугающее.

— Я — Пустой Ветер, Дух Забытых Мертвых, и я пришел за тем, что мое.

Когда он закончил, Джулиус онемел. Он не слышал о духе забытых мертвых, но звучало грозно. Радовало лишь то, что жуткие пыльные фигуры не смотрели на него или Челси. Их внимание было приковано к Ванну Егерю, который выглядел ужасающе.

— Дух Забытых Мертвых? — взревел он, его синее лицо потемнело от гнева. — Невозможно! Ты — иллюзия, уловка!

Солдат склонил голову.

— Это ощущается как уловка?

Ветер поднялся, пока он говорил, чуть не сдул Джулиуса. Даже Ванн Егерь забоялся, ледяные кристаллы появились на его бороде из водорослей, но он все равно закричал:

— Но Смертных Духов больше нет! — он взмахнул топором на пыльные фигуры, но им было все равно. — Это земля Алгонквин, владения миллионов лет воды! Тут нет места для страхов, получивших плоть.

— Ты говоришь так, будто у тебя есть власть, — спокойно сказал Пустой Ветер. — Но ты — лишь капля воды, впившаяся в украденную магию, прячущаяся в тени Алгонквин. Даже Хозяйка Озер — лишь пруд, вышедший из своих границ, — он вытянул призрачную руку, указал на землю. — Эта земля — мои владения, а не ее. Все, что ты зовешь СЗД, построено на забытых тысячах, которые утонули от волны Алгонквин и теперь лежат, забытые, без памятника в их честь.

Ветер поднялся, пока он говорил, поднимая больше фигур. Но, хоть призраки были безликими силуэтами в пыли, Джулиус ощущал их гнев, словно вес, которым они давили на Ванна Егеря.

— Они звали меня, — продолжил Пустой Ветер, его низкий голос дрожал от гнева. — Их мольбы разбудили меня, и я дам им упокоиться, — он шагнул вперед, зловещие голубые глаза засияли ярче. — Их будут помнить, Дух Гейрангер-фьорд! А ты, забравший не свою силу, будешь забыт.

Он закончил, и призраки бросились, погрузили призрачные руки в тело Ванна Егеря. Дух взревел, взмахивал топором, вода поднялась с земли и наполнила арену. Когда Джулиус понял, что происходило, холодная соленая вода доставала до его груди. Но, хоть пыль, из которой были призраки, была подавлена водой, было поздно. Мертвые уже были тут, и даже без пыли, определяющей их облик, они наступали, вонзали сияющие ладони в Ванна Егеря, а когда вытаскивали их, в их просвечивающих пальцах было оружие.

— Нет! — взревел Ванн Егерь, хватался за призраков, но пальцы проходили сквозь них. Когда он понял, что не мог их остановить, дух повернулся к плотной фигуре. — Ты их не получишь! — прогремел он, метнул огромный топор в голову солдата. — Это мои подношения! Мои сокровища!

Пустой Ветер поймал топор одной рукой, и Джулиус охнул, ожидал, что оружие испарится, как все до этого. Но в этот раз было иначе. В этот раз топор остался, клинок потрескивал там, где ладонь Пустого Ветра в перчатке сжимала его.

— Тут нет ничего твоего, — солдат бросил разбитый топор в груду древнего оружия, которую призраки оставили у его ног. — Это оружие людей для рук людей. Ты — лишь вода, в которой они утонули, когда перестали гореть погребальные лодки. Но сокровища людей не принадлежат земле. Имена тех воинов — пыль, их песни давно забыты, но они помнят то, что было их, и я не успокоюсь, пока они не вернут то, что ты украл.

С каждым словом Пустого Ветра появлялось больше призраков. Древние в этот раз, мужчины и женщины в шкурах и доспехах бежали сквозь быстро поднимающуюся воду, не оставляя ряби, погружали руки в Ванна Егеря. Каждый вытаскивал одно оружие и исчезал, но следующий занимал его место. Призраки шли и шли, и Ванн Егерь боялся уже по-настоящему.

— НЕТ! — завизжал он, голос обрывался, волны бушевали вокруг него, он превратил воду в шторм. — Я утоплю вас всех, но не отдам свое!

Звучали проклятия и угрозы, но слова или действия Ванна Егеря не могли задеть мертвых. Они шли, легко проходили сквозь бушующую воду, вонзали ладони в дух фьорда друг за другом, забирали свое оружие, сияющий взгляд Пустого Ветра следил за ними. Но, хоть Джулиус мог радостно наблюдать, как Ванна Егеря лишают сил, у них были проблемы серьезнее.

Волны Ванна Егеря, которыми он пытался отбиться от призраков, теперь поднимались выше головы Джулиуса. Вода все еще прибывала, новые волны разгонялись от стен купола, и весь круг