– Да, была, – сказала Эмма, стараясь сдержать слезы. Она рассказала малышке, что в доме горит камин, там все к тебе хорошо относятся, там хорошая еда, там есть сад, в котором летом цветут цветы.

– Расскажи еще что-нибудь, – восхищенно попросила девочка. – Расскажи мне, как там все происходит, с самого раннего утра до глубокой ночи.

Эмма села рядом с ней. Она начала описывать Фокс Кло – увитую плющом беседку, деревянные панели, газовые лампы и цветы. Потом она рассказала о том, чем обычно занималась в этом доме, – о том, как помогала по хозяйству, как читала книги, молилась, чистила картошку на обед, шила, вела беседы с хозяйкой дома, совершала длинные прогулки.

Пока она предавалась воспоминаниям, Дженни Дру прильнула к ней и задремала. Но потом она вдруг выпрямилась и спросила:

– У тебя была своя комната? Целая комната только для тебя одной?

– Да, Дженни, но очень недолго.

Значит, это была не твоя комната.

Нет, моя.

Дженни снова прильнула к ней. Ее кудрявая головка упала Эмме на колени, а кукла выскользнула из ее рук.

Пошел дождь. Мелкие капельки вскоре превратились в тяжелые потоки воды. «Я не могу оставить ее здесь, – подумала Эмма. – Она ведь такая слабенькая. Мне нужно найти приют для нас обеих».

– Пойдем, Дженни, – сказала она. – Нам нужно найти какое-нибудь убежище.

Когда маленькая девочка попыталась встать, выяснилось, что у нее повреждена нога. Это был сильный вывих. Она обхватила Эмму, и ее маленькое личико сжалось от боли. Девочка попыталась сделать несколько шагов, но наступить на больную ногу она не могла и только подтаскивала ее. Дженни остановилась и вздохнула.

– Какая сырая погода! – угрюмо сказала она. – Я ее боюсь. Мне лучше снова сесть.

– Я помогу тебе, если мы найдем, где спрятаться от дождя, – сказала Эмма и огляделась вокруг. «В этом ужасном месте вряд ли можно будет что-нибудь найти», – подумала она.

– Я знаю одно место, – сказала Дженни. – Это недалеко.

– Оставь ее, – сказала Эмма, указав на куклу. – Я не смогу удержать тебя вместе с ней. Я потом вернусь за твоей игрушкой. Наконец они нашли то место, о котором говорила Дженни. Это был заброшенный склад. Дверь его была сломана, и теперь здание превратилось в убежище для нищих и бездомных. Здесь собирался всякий городской сброд. Если бы

Эмма была одна, то она немедленно убежала бы из этого жуткого места, но она не могла бросить Дженни Дру, а унести девочку у нее не хватило бы сил. Она прошла в угол сарая, где хранились пустые бочки и мешки. Нашла сухое место, постелила там мешки и осторожно положила на них Дженни, а сама пошла за куклой. Она снова пришла на прежнее место и подняла куклу. И тут же издала жуткий крик. Это была не кукла, а труп младенца.

Той ночью Эмма не сомкнула глаз. Ей было холодно и страшно. Она все время смотрела на бездыханное тело младенца, горько плакала и никак не могла успокоиться. Ей казалось, что она самое несчастное существо на всем белом свете, хотя она знала, что не только она одна терпит страдания – многие дети, которые намного младше нее, вынуждены влачить жалкое существование и умирать с голоду. Наконец она успокоилась, укуталась в мешки и села, решив, что будет защищать этих двух несчастных детей – бедную больную девочку, которая с трудом дышала, и еще одно существо, чьи земные страдания уже закончились. Ночную тишину нарушал только стук лошадиных копыт, доносившийся из конюшен, которые находились по соседству. Из-за облаков время от времени выплывала бледно-желтая луна, покрытая легкой дымкой тумана, и освещала всю эту ужасную сцену. На одной из бочек сидела крыса и смотрела на Эмму своими черненькими глазками-бусинками. И тут вдруг появился какой-то пьяный человек и, шатаясь на ходу, стал приближаться к ней.

– Отец, быстрее просыпайся! – крикнула Эмма и начала тормошить рукой кучу пустых мешков, делая вид, что там кто-то лежит. И пьяница ушел.

– Такая ночь больше никогда не повторится, – торжественно произнесла она, – Я должна найти способ, как выжить в этом мире.

Наступил рассвет. Бледное, словно мутная речная вода, утреннее солнце осветило слабым светом убогие окрестности. Маленькая подружка Эммы еще сжала. Она тяжело поднялась, размяла свои затекшие конечности и вышла на улицу, решив купить что-нибудь на завтрак.

Оглядевшись, она обнаружила, что находится в довольно странном месте. Вокруг были узкие темные улочки со старинными полуразрушенными домами. От самой реки у старой пристани вверх тянулись лабиринты обветшалых и полуразвалившихся лестниц и дорожек. Она подняла голову и увидела суетливый и шумный мир. Вокруг теснились таверны и постоялые дворы, почти отвесно спускавшиеся к самой реке. В воздухе мелькали тюки с товарами, которыми загружали огромные склады. Проходя мимо Лондонского моста, она обратила внимание на то, что и на самой реке кипела бурная жизнь. Ночью река была тихой и пустынной, но сейчас она покрылась целым лесом корабельных мачт. Везде слышались громкие крики моряков и грузчиков, скрип портовых кранов и лебедок, шум моторов. Она отправилась в сторону рынка Биллинсгейт, и в это время по всему городу звонили церковные колокола. Скользкая тропинка, по которой она шла, была сплошь покрыта серебристой рыбьей чешуей, смешанной с речной грязью. Носильщики в соломенных шляпах, несшие на своих головах огромные корзины с сельдью, шли следом за странными людьми в кожаных шлемах. Свинцовые лохани с угрями образовывали причудливые цепи. Запах свежевыловленной рыбы смешивался с тошнотворным запахом тухлой рыбьей требухи. Она увидела толпу людей, окруживших торговую палатку. От этой платки исходил теплый, сладкий дух. Покупатели представляли собой весьма разношерстную компанию. Здесь были босоногие мальчишки-трубочисты, с головы до ног покрытые черной сажей, и элегантного вида джентльмены, пребывавшие в явно приподнятом расположении духа. Она подошла к этой палатке и увидела, что там из огромного дымящегося чана продавали сладкое молоко. Она узнала, что этот деликатес под названием салуп продавали по одному пенни за чашку. Из всей толпы, окружавшей палатку, платежеспособными были только веселые джентльмены, которые возвращались домой после бурно проведенной ночи. Они с трудом держались на ногах и явно хотели чем-нибудь подкрепиться. Маленьким трубочистам такое удовольствие было не по карману. Они просто стояли рядом, грелись и вдыхали этот божественный аромат. Эмма купила две чашки горячего напитка. Одну из них она отдала чумазым мальчишкам, чтобы они могли разделить это удовольствие между собой, другую осторожно отнесла в то место, где провела эту ночь.

Дженни уже проснулась, но продолжала неподвижно лежать, и только ее огромные васильковые глаза говорили о том, что девочка уже не спит. Руки и ноги у нее были холодными. Она тяжело дышала и прилагала все усилия для того, чтобы восстановить дыхание. Эмма опустилась на колени рядом с девочкой, приподняла ее, прислонила к себе и поднесла к ее губам чашку с горячим напитком. Она вздохнула с облегчением, увидев, что девочка начала пить. Сделав несколько глотков, Дженни немного взбодрилась и могла уже сидеть без посторонней помощи. Оглядываясь по сторонам, она пыталась найти своего младенца.