— Он каждый день ходит по этому коридору и, возможно, даже не глядит на статуи, — ответил Веспасиан, трогая кожу кирасы. Он невольно восхитился мастерством ремесленника, сумевшего придать кирасе очень древний вид. — В любом случае, даже если он и заметит, что кирасу подменили, и поймёт, что это сделал я, и, главное, почему, неужели, — по-твоему, — он объявит греческому населению города, что император Рима, тот самый, кого он здесь представляет, приказал украсть самую почитаемую в городе реликвию? Да ни за что на свете! Ибо не успеет он произнести «Калигула сошёл с ума», как город поднимется с оружием в руках.

— Тем более что в городе и без того неспокойно, — добавил Магн, — причём, если судить по дыму, который сегодня утром клубился в разных частях города, обстановка накаляется.

— Причём с каждым днём, — согласился Феликс. — Греки воспринимают требования евреев о равном гражданстве как угрозу своему привилегированному положению и готовы отстаивать его собственными силами. Что, кстати, нам даже на руку, ибо отвлечёт от нас внимание.

В течение десяти дней, пока они ждали, когда поддельная кираса будет готова, обстановка в городе обострялась буквально на глазах. Евреи отомстили за своего соплеменника, убитого на Канопской дороге. Однако когда Флакк распорядился высечь убийц, вместо того, чтобы их распять, греки осмелели и взялись жечь и громить дома евреев, живущих за пределами еврейского квартала. Они нападали на любого еврея, который осмеливался высунуть нос в город. Со своей стороны, евреи начали устраивать дерзкие вылазки, во время которых, случалось, убивали тех, кто не были евреями. Для поддержания порядка Флакк ввёл в город дополнительные силы. Считалось, что это поможет удержать евреев в границах еврейского квартала. Увы, вместо этого легионеры превратились в мишень для обеих противоборствующих сторон.

— То есть нам остаётся лишь подменить кирасу, — подвёл итог Магн. — Кто же этим займётся?

— Я, причём уже сегодня вечером, — ответил Веспасиан, примеряя кирасу к груди. — Думаю, сделать это довольно просто. Я под плащ надену кирасу, заменю ею ту, что на статуе. Затем, надев настоящую на себя, вернусь с ней во дворец. Никто не посмеет остановить меня. Никто не станет задавать мне вопросов, мол, что я там делаю. Тем более что в той части дворца по ночам обычно пусто.

Феликс одобрительно кивнул.

— Согласен. По словам моего мастера, ему нужно пять дней на то, чтобы изготовить инкрустацию и сменить окантовку. То есть, если мы отдадим ему кирасу уже завтра, главную подмену мы можем произвести через шесть дней.

— Сколько же он запросит на этот раз?

— Двойную цену плюс стоимость золота для украшений, которая по его расчётам равна десяти золотым.

Веспасиан быстро произвёл мысленные подсчёты и побледнел.

— Шестьсот пятьдесят денариев! Но ведь это грабёж среди бела дня!

— Он не глуп и прекрасно знает, какую вещь делает. Конечная цена включает плату за молчание.

Веспасиан не стал спорить. Мастеру причитается вознаграждение за то, что он не задавал лишних вопросов. К тому же, получив у Фалеса деньги, сам он теперь был далеко не беден: на корабле его ждал сундучок, а в нём — солидная сумма денег. Иное дело, что ему не хотелось расставаться даже с малой её частью.

— Убедил. Я заберу часть денег по пути во дворец.

— Спасибо. Итак, господа, у меня есть верёвка и лодка. Я также придумал, как попасть на крышу храма так, чтобы стража снаружи ничего не заметила. Нерешённой остаётся лишь одна проблема — гуси.

— Мне казалось, ты знаешь, как её решить.

— Да, но единственный способ заставить их молчать — это чем-то их отвлечь. А отвлечь их можно лишь предложив им корм. Поэтому, как я уже говорил, нам понадобится помощь Зири. До того, как мы спустимся вниз по верёвке, он должен рассыпать внутри храма корм. Вопрос в другом — где ему спрятаться? Я вчера наведался в храм. Внутри него спрятаться негде, поэтому остаётся лишь погребальная камера. Там между двумя плитами, на которых покоится третья, с саркофагом, есть небольшой промежуток. Думаю, наш Зири мог бы протиснуться между ними, но...

— Как нам провести его мимо стражника, который днём охраняет спуск вниз? — закончил его мысль Веспасиан.

— Стражника можно отвлечь, — предложил Магн.

Феликс кивнул.

— Да, но как? Жрецы знают нас, и если мы туда войдём и начнём спорить или же устроим драку, они тотчас заподозрят неладное.

— Я мог бы упасть и притвориться больным.

— Согласен, мог бы. Но, скажи, какой стражник ради тебя оставит на длительное время свой пост, чтобы Зири успел за его спиной прошмыгнуть вниз?

— Он прав, Магн, — усмехнулся Веспасиан. — Посмотри на себя. Ты можешь сколько угодно выть и корчиться в судорогах на полу, однако вряд ли вызовешь к себе сочувствие. Иное дело красивая женщина, верно?

* * *

— Приманка? Я нужна тебе лишь как приманка?

— Нет, Флавия, я просто хочу, чтобы ты привлекла к себе внимание.

— Твоё?

— Нет, кого-то другого.

— То есть ты хочешь, чтобы я предложила себя кому-то другому?

Веспасиан закрыл глаза и сокрушённо вздохнул. Разговор не клеился.

— Ты можешь меня выслушать? Мы... Мне нужно, чтобы ты отвлекла внимание стражника, пока Зири прошмыгнёт мимо него.

— Какого стражника?

— В храме Александра.

— Зачем?

— Чтобы он мог спуститься в погребальную камеру.

Флавия подозрительно посмотрела на Веспасиана и села в постели. Лучи солнца просачивались сквозь полузакрытые ставни, солнечными зайчиками играя на её светлой коже и блестящих, распущенных волосах.

— Что ты задумал?

Веспасиан понял: если он рассчитывает на её содействие, ему следует быть с ней предельно честным.

— Калигула хочет, чтобы ты выступил в роли вора? — сказала Флавия, как только он вкратце обрисовал ей ситуацию. — Он сошёл с ума!

— Согласен, но, к сожалению, он пока ещё император.

— А если ты не украдёшь для него эту вещь?

— Он никогда мне этого не простит, если не хуже.

— Почему бы тебе не отвезти ему копию, которую для тебя изготовили?

— Я думал об этом. Но Калигула видел настоящую кирасу, когда был в Александрии вместе с отцом. Я не хочу рисковать. Вдруг на ней есть какая-то особая метка или что-то ещё, чего мы не заметили, но он о ней помнит?

— Но ведь в этом случае жрецы тоже обнаружат подмену.

Веспасиан пожал плечами.

— На этот риск я готов пойти. В любом случае к тому времени мы уже будем в Риме.

— Мы? Ты сказал «мы»?

— Если ты согласна поехать со мной, то да, мы.