Ник устремил взгляд к небу:

– Смотри.

– Куда?

Он указал на звезду:

– Это Арктур. Никогда не видел его таким ярким.

На темном небосводе сияла огромная оранжевая точка.

Мне вдруг захотелось съежиться и исчезнуть.

– Ладно, назови имя, – проговорила я, стараясь ничем не выдать своих чувств. – Кто твоя счастливая избранница?

Ник обхватил голову руками:

– Зик.

Я подумала, что ослышалась.

– Зик? Зик Саенс?

Ник кивнул.

– Считаешь, у меня нет шансов? На взаимность.

У меня отвисла челюсть, в груди защемило.

– Но ты никогда не говорил… У меня и в мыслях не было…

– Значит, я неплохой конспиратор. – Он устало потер глаза. – Это сильнее меня, Пейдж. На других даже смотреть не могу. Для меня он самый прекрасный мужчина на земле. Поначалу я еще сомневался, списывал все на воображение, но за год, что он с нами, уверился окончательно – лучше его нет. Какой смысл себя обманывать? Зик – моя судьба.

Все мои мечты и надежды рухнули в один миг.

Я молча сползла на пол, не в силах шевельнуться, словно под анестезией. Ник сделал выбор, но не в мою пользу.

– Кажется, я сумею ему помочь. – В его голосе звучала подлинная страсть. – Помочь вспомнить и принять прошлое. Он был заклинателем и с моей помощью сможет вновь слышать голоса.

Мне тоже захотелось слышать голоса. Любые. Лишь бы заглушить все это. Усилием воли я старалась не расплакаться. Что бы ни случилось, плакать нельзя. Ник вправе любить кого пожелает. Мне он ничем не обязан и даже не подозревает о моих чувствах. Наверное, стоит порадоваться за друга, но… В глубине души всегда теплилась надежда, что Ник просто ждет подходящего момента, чтобы признаться мне в любви. Момента наподобие этого.

– Ты разглядела его лабиринт? Хоть что-нибудь? – выспрашивал Ник.

– Ничего. Кромешный мрак.

– Может, мне самому попытаться? Послать ему образ или… – он чуть улыбнулся, – поговорить напрямую.

– Он послушает, – заверила я. – По крайней мере, выслушает наверняка. И вообще, с чего ты взял, что твои чувства не взаимны?

– Зику и без того пришлось несладко. И потом, ты ведь знаешь правила: никаких шашней. Джекс с нас шкуру спустит.

– Плевать на Джексона. Почему ты должен страдать из-за его прихотей?

– Пейдж, я выдержал год. Выдержу и больше.

К горлу подкатил комок. Ник прав. Джекс не допустит отношений в шайке. Он на дух не переносит шашни. Ответь даже Ник мне взаимностью, вместе нам не быть никогда. Но теперь, когда рухнула последняя хрупкая надежда, сердце разрывалось от боли. Никогда Ник не станет моим. Впрочем, он никогда и не принадлежал мне. Моя любовь была обречена с самого начала.

Я покрепче вцепилась в парапет.

– Почему ты раньше не сказал? Конечно, это не мое дело, но все же…

– Не хотел волновать. Тебе своих проблем хватает. Я не сомневался, что Джекс оценит твои способности, но не подозревал, через какой ад ты пройдешь. Наш босс по-прежнему обращается с тобой как с новой игрушкой. Временами жалею, что привел тебя в Синдикат.

– Нет, не смей так говорить. – Я порывисто сжала его руку. – Ты спас меня. Без тебя я бы точно рехнулась. Невозможно жить, не понимая, что происходит, и постоянно чувствовать себя отверженной. Только благодаря тебе я почувствовала себя человеком. Я перед тобой в неоплатном долгу, Ник.

Он вдруг застыл в изумлении.

– В чем дело, милая? Ты вот-вот заплачешь.

– Ерунда. – Я выпустила его руку. – Слушай, мне пора бежать. Обещала встретиться кое с кем.

Вранье чистой воды.

– Пейдж, постой. Не уходи. – Он стиснул мое запястье, привлекая к себе. – Ты расстроилась. Почему?

– Ничего я не расстроилась.

– Неправда. Пейдж, обожди секунду.

– Серьезно, Ник, мне пора.

– Раньше ты всегда оставалась.

– Сейчас действительно не могу, извини. – Я поплотнее запахнула кардиган. – Вот тебе мой совет: возвращайся на базу и признайся Зику во всем. Если в нем есть хоть капля здравого смысла, он не откажет. На его месте я бы точно не отказала, – заключила я с грустной улыбкой.

Буря эмоций промелькнула на его лице: смятение, недоверие, испуг.

Он понял.

– Пейдж…

– Уже поздно. – Я перемахнула через парапет, чувствуя, как дрожат руки. – Увидимся в понедельник.

– Пейдж, стой. Погоди.

– Пожалуйста, Ник, не надо.

Я начала спускаться, оставив его на фоне горящей луны. Едва мои ноги коснулись тротуара, слезы хлынули ручьем. Зажмурившись, я жадно вдыхала прохладный ночной воздух.

Не помню, как добралась до сектора I-5. Может, на метро. Может, пешком. Отца не было дома, и меня он сегодня не ждал. Я стояла в пустой квартире и смотрела на звезды. Впервые за долгое время хотелось, чтобы у меня была мама, или сестренка, или просто нормальная подружка, не связанная с Синдикатом. Чтобы кто-то утешил меня, подсказал, что делать. Интересно, как поступит обычная девушка в такой ситуации? Наверное, проваляется неделю в койке. Но у меня другой случай. И потом, меня никто не бросал. Я всего лишь распрощалась с мечтой. С детской мечтой.

Внезапно вспомнились школьные годы в окружении невидцев. Незадолго до выпуска Сюзетта, одна из моих немногочисленных подруг, рассталась с парнем. И как же она поступила? Если не ошибаюсь, неделю в койке Сюзетта не валялась… Что тогда?.. Точно! Она прислала мне эсэмэску, приглашая в клуб. Развеяться, по ее словам. Я, разумеется, отказалась под благовидным предлогом.

Однако сегодня моя ночь. Отправлюсь в клуб, чтобы развеять эту ужасную боль.

Я разделась, приняла душ, высушила и уложила волосы, потом занялась макияжем. Помада, тушь, карандаш для век. Немного парфюма на линию пульса. Я пощипала себя за щеки, чтобы те разрумянились. Затем натянула черное кружевное платье, сунула ноги в босоножки и вышла за дверь.

Охранник внизу проводил меня изумленным взглядом.

Такси везло меня к притону в Ист-Энде, где частенько зависала Надин. Там по выходным подавали дешевый «Мекс», а иногда самый настоящий контрафактный алкоголь. В этой неблагополучной части II-6 ясновидцы могли гулять относительно свободно: даже легионеры опасались сюда соваться.

Вход охранял здоровенный вышибала в костюме и шляпе. Меня пропустили без разговоров.

Внутри было темно и душно. Вокруг толкались разгоряченные потные тела. Вдоль стены тянулась барная стойка, где всем желающим предлагали кислород и «Мекс». Справа виднелся танцпол. Публика состояла в основном из невидцев определенной категории. В твидовых брюках, беретах и попугайской расцветки галстуках незрячая толпа бесновалась под оглушительную музыку. Никогда прежде я не бывала в таких местах, но именно это мне и требовалось – нечто новое, никак не связанное с реальным миром.