— Мы же сказали, что не общались с ним с тех пор, как он переехал, — проговорила Ирен и резко поднялась. — А теперь прошу меня извинить — у меня слабое сердце, а это сообщение было для меня таким шоком, что я вынуждена вас оставить.

Она вышла, и они услышали ее шаги вверх по лестнице.

— Вы подозреваете, кто мог это сделать? — спросил Рагнар, взглянув в сторону двери, за которой скрылась его жена.

— На сегодняшний момент — нет, — ответил Патрик. — Но мне представляется, что Кристиан — ключевая фигура в этой драме. И я не сдамся, пока не узнаю, кто и почему лишил его жизни. Сегодня утром мне пришлось сообщить о смерти его жене.

— Понимаю, — произнес Рагнар.

Затем он снова открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но потом снова сжал губы. Затем поднялся и посмотрел на Патрика и Паулу.

— Я провожу вас.

Стоя в дверях, Патрик почувствовал, что уходить не следовало бы. Ему лучше было остаться и тормошить человека, стоявшего перед ним, пока тот не выговорит то, что почти собирался произнести. Вместо этого он вложил в руку Рагнара свою визитную карточку и вышел из дома.

Неделю спустя еда закончилась. Пару дней назад он съел весь хлеб, а теперь съел хлопья из пакета. Без молока. Молоко и сок кончились, но в кране была вода, и, подставив стул, он мог пить прямо из-под крана.

Теперь кончилась вся еда. В холодильнике ее было немного, а в кладовке стояли только железные банки, которые он не мог открыть. Он даже подумывал о том, чтобы сходить в магазин. Он знал, где у мамы деньги — в сумочке, которая лежит в прихожей. Однако открыть дверь ему не удалось. У него не получалось повернуть замок, сколько он ни старался. А то мама могла бы гордиться им еще больше — что он не только умеет сам делать бутерброды, но и сходить в магазин, пока она спит.

В последние дни он стал подумывать о том, что она заболела. Но когда человек болеет, у него температура, и он горячий. А мама была совсем холодная. И от нее странно пахло. Каждый вечер, когда он залезал к ней в постель, ложась спать, ему приходилось затыкать нос. Кроме того, на ней появилось что-то липкое. Он не знал, что это такое, но раз она перепачкалась, значит, вставала, когда он не видел? Может быть, она скоро проснется?

Целыми днями он играл сам с собой. Сидел в своей комнате, разложив на полу игрушки. И еще он умел включать телевизор. Нужно было нажать на большую кнопку. Иногда там передавали детские передачи. Это его очень радовало — иначе ему было бы совсем скучно сидеть целыми днями одному.

Однако мама рассердится, когда увидит, какой везде беспорядок. Он уберет, обязательно все уберет. Только вот есть очень хочется. Так хочется есть!

Несколько раз он бросал взгляд на телефон и даже снимал трубку. Слушал, как в трубке пищит: «пип-пип». Но кому он может позвонить? Он не знал ни одного номера. И им никогда никто не звонил.

Мама скоро проснется. Пойдет помоется и смоет с себя этот странный запах, от которого его начинает тошнить. И снова станет пахнуть мамой.

С урчанием в животе он забрался в постель и снова улегся рядом с ней. Запах щекотал ноздри, но ведь он всегда спал рядом с мамой. Спать иначе он не умел.

Он натянул одеяло на себя и маму. За окнами стояла чернота.

Услышав, что вернулись Патрик и Паула, Йоста поспешно поднялся. В участке царило подавленное настроение. Все чувствовали свою полную беспомощность. Нужно было ухватиться за что-то конкретное, чтобы двигаться дальше.

— Общий сбор на кухне через пять минут, — проговорил Патрик, заходя в свой кабинет.

Йоста вышел на кухню и уселся на свое любимое место у окна. Пять минут спустя стали подтягиваться остальные. Патрик пришел последним. Он встал, прислонившись спиной к сушилке, скрестив руки на груди.

— Как всем известно, сегодня утром Кристиан Тюдель был найден мертвым. В настоящий момент мы не можем сказать, убийство это или самоубийство. Придется подождать результатов вскрытия. Я переговорил с Турбьерном — но он, к сожалению, мало что может сообщить. Предварительно он мог сказать, что никаких следов борьбы на месте происшествия не обнаружено.

Мартин поднял руку.

— А следы ног? Какие-нибудь признаки того, что Кристиан был не один там, наверху? Если на ступенях вышки лежал снег, должны были остаться отпечатки.

— Я задал ему этот вопрос, — кивнул Патрик. — Но он ответил, что, во-первых, трудно установить, когда появились те или иные следы, во-вторых, весь снег с лестницы сдуло ветром. Однако они сняли немало отпечатков пальцев, в первую очередь на перилах, которые будут посланы на анализ. Но пройдет еще дня два, прежде чем мы получим ответ.

Он отвернулся, налил себе стакан воды, отпил пару глотков и продолжал:

— Обход домов в окрестностях дал какие-нибудь результаты?

— Нет, — ответил Мартин. — Мы обошли практически все дома в нижней части поселка. Похоже, никто ничего не видел.

— Нужно поехать домой к Кристиану и сделать тщательный обыск. Может быть, мы найдем какие-нибудь признаки того, что он встретился с убийцей там.

— С убийцей? — переспросил Йоста. — Ты думаешь, это все-таки убийство, а не самоубийство?

— На самом деле я сейчас даже не могу сказать, что я думаю, — устало ответил Патрик и провел рукой по лбу. — Но предлагаю исходить из того, что Кристиан был убит, пока мы не узнаем подробности. — Он повернулся к Мелльбергу: — Что скажешь, Бертиль?

Ситуация всегда несколько облегчалась, если он хотя бы делал вид, что интересуется мнением начальника.

— Да, очень правильная мысль, — поддакнул Мелльберг.

— Кроме того, нам придется иметь дело с прессой. Как только СМИ разнюхают про эту новость, от них просто отбоя не будет. Я предлагаю никому не разговаривать напрямую с журналистами, а всех отсылать ко мне.

— Протестую! — сказал Мелльберг. — Как начальник участка я должен взять на себя такую важную функцию, как взаимодействие с прессой.

Патрик мысленно оценивал все возможные варианты. Допустить, чтобы Мелльберг бесконтрольно беседовал с журналистами, — полный кошмар. Но убедить его этого не делать, пожалуй, потребует слишком много сил и энергии.

— Хорошо, договорились, — ты будешь поддерживать контакты со СМИ. Но если можно дать тебе совет, мне кажется, что в нынешнем положении лучше говорить им как можно меньше.

— Не волнуйся. С моим опытом я легко обведу их вокруг пальца, — самодовольно произнес Мелльберг и откинулся на спинку стула.

— Мы с Паулой ездили в Трольхэттан, как вы уже, наверное, знаете.

— Вам удалось там что-нибудь выяснить? — спросила Анника с самым живым интересом.

— Пока не могу сказать. Но мне кажется, что мы на верном пути, так что продолжим наши поиски.