Бруно рывком сбросил его руку и заорал:

— Ну, чего встали, дылды?! За мной!! Вымахали под два метра, а ни хрена без Бруно не можете!..

* * *

Место нашли быстро. И кровь, и гильзы на полу, и «змейку» на стене. Это был тепловой коллектор «Арбат-Житная», третий километр.

— Автоматы против охотничьего ружья, — сообщил Палец, перебрав гильзы. — Странный расклад…

— В какую сторону они пошли? — спросил Леший у Бруно. — Пытались догнать тебя?

— Да вроде… Не знаю, — пробормотал карлик. — Мне бы понюшку, а? Леший, не жмись! У тебя в аптечке что-то должно быть, я знаю!..

Группа разделилась. Пыльченко, Середов, Зарембо и Полосников отправились в сторону Житной. Леший, Бородько и Рудин — к Арбату. Карлика Леший взял с собой, но передал наверх, чтобы в ближайшей вентиляционной шахте его перехватил резервный наряд и доставил на Лубянку. Бруно принялся орать про свой звездный статус, строить из себя оскорбленную добродетель: я вам ценные сведения, а вы меня — на Лубянку! После того как Леший пообещал приковать его наручниками к трубе и оставить одного до прихода коллег, он заткнулся и больше хлопот не доставлял.

* * *

Огольцов перестал писать и поднял голову, над которой заходящее солнце в окне нарисовало ярко-оранжевый нимб. Взглядом начальник секретариата пронзил Евсеева насквозь, разложил на атомы, перетасовал, собрал снова. Если бы это было можно, он бы, конечно, не собирал. К утру уборщица смела бы эти атомы в совок и вынесла прочь вместе с остальным мусором и его головной болью… Евсеев ему не нравился. Евсеев, который приходил в конце субботнего дня, похороненного в рабочем кабинете, и начинал что-то нести о срочной эвакуации, не нравился ему вдвойне.

— Коптоев? Амир? — переспросил он с раздражением. — Вы что, не были на утреннем совещании? Не слышали, что банда Коптоева блокирована в Чечне?

— Слышал, товарищ полковник, — ответил Евсеев. — Но майор Синцов утверждает, что Коптоев в Москве.

Лицо Огольцова стало наливаться краской.

— Он что, видел его? Беседовал с ним?

— Никак нет, — сказал Евсеев. — Синцов говорил с Бруно.

— С каким еще Бруно? С тем самым карликом-циркачом?

— Так точно. Его скоро доставят сюда, товарищ полковник. Наряд уже выехал.

Огольцов насупился, опустил глаза, перечитал абзац, на котором только что остановился. И ни черта там не понял. Задурили ему голову с этими циркачами, проститутками, с эвакуацией этой…

— Вот когда доставят, когда допросят, тогда и будем оценивать степень опасности! — прогремел он. — Как вы себе все это представляете? Какой-то карлик что-то сказал, и мы объявляем эвакуацию? Перекрыть Садовое кольцо, эвакуировать радиальные станции, поднять наверх тысячи взбудораженных людей!!.. Начнется паника, пойдут слухи…

— Я согласен, товарищ полковник, сведения об опасности надо проверить самым тщательным образом. Но Синцов — командир спецвзвода, опытный подземник, ему можно доверять…

— А я доверяю официальному рапорту полковника Гуцериева! — перебил Огольцов. — И вам советую придерживаться того же правила!

Полковник прихлопнул ладонью бумаги на столе.

— Руководством поставлена задача не создавать лишнего шума и не сеять панику. В метро и на поверхности уже дежурят дополнительные патрули, городская милиция предупреждена и работает по усиленному варианту. Поэтому до выяснения всех обстоятельств дела никаких активных действий не предпринимать. Если необходимо блокировать какие-то люки и подземные коммуникации, используйте собственные ресурсы — но опять-таки аккуратно и без шума. Задача ясна?

— Так точно, — сказал Евсеев, обращаясь уже к лысине Огольцова, опять склонившегося над столом.

Он переступил с ноги на ногу, ругнулся про себя и сказал:

— Только что будет, товарищ полковник, если Коптоев все-таки там, под землей?

* * *

Они давно перестали встречать собственные метки, забираясь все дальше и дальше по коридорам и тоннелям. Несколько раз видели над собой решетчатые вентиляционные люки, за которыми можно было разглядеть московское небо, приобретавшее при взгляде из подземелья необычный серебристый оттенок, и верхние этажи московских высоток. Но никто из амировцев толком не знал город, определить свое местонахождение по этим скудным данным они не могли. Что там, наверху — автобусная остановка, сквер, тихий дворик или заполненная машинами проезжая часть? Узнать можно было только выбравшись наверх и тем самым обнаружив себя. При таком раскладе лучше всего было дождаться ночи. Вот только времени у них в обрез: не исключено, что их продолжают преследовать, да и Салих потерял много крови… Поэтому они пошли дальше, и напрасно: люки уже не встречались, толща земли над головой ощутимо давила на психику, а куда они придут — никто не знал.

Первое время Амир ни с кем не разговаривал, он был взбешен. Мало того, что операция сорвалась, так еще и предатель Бруно ушел от возмездия. Своих врагов Амир не прощал. После возвращения он намеревался во что бы то ни стало разыскать карлика и устроить ему показательную казнь. Способов — как для первого, так и для второго — он знал немало. Бруно был обречен болтаться на потолочной балке в подвале, подвешенным за большие пальцы ног. Или торчать на колу в яме. Или… Не важно. Главное, что ему не отвертеться и не избежать расправы.

…Примерно через час после перестрелки с неизвестными они услышали шум поезда. Совсем рядом, за стеной, пронесся состав, стены задрожали.

— Откуда здесь паровоз? — удивился Ваха. — На вокзал вышли, что ли?

— Метро это, — скупо сказал Амир.

И точно — через несколько минут Иса обнаружил в стене запертую дверь с узким окошком, сквозь которое можно было рассмотреть темный туннель с красными огоньками светофоров. И еще доносились странные звуки: было похоже, недалеко играет гармошка. Какой-то простенький народный мотив.

— Значит, станция рядом, — догадался Абу.

Они подождали. Через некоторое время мимо прогрохотал еще один поезд. В освещенных вагонах виднелись усталые, ничего не подозревающие люди.

— Можно попробовать незаметно выйти. Как думаешь, Амир? — спросил Ваха. — Вскроем дверь, выйдем по одному, дойдем до станции, смешаемся с толпой. И сразу — наверх…

— А с Салихом что? — спросил Амир. — Он тоже смешается с толпой?

Салих был плох. Заряд дроби превратил его правую икру в кровавые ошметки. Ногу забинтовали и перетянули жгутом под коленом, но кровь все равно проступала наружу. Самостоятельно Салих передвигался с большим трудом. Большую часть пути его попеременно тащили на себе Иса и Абу.

— Я смогу! Я попробую! — промычал Салих.

— И пробовать нечего, — Амир отрицательно покачал головой.

— У меня есть запасные штаны, — вдруг сказал Иса. — Я отдам их Салиху, сделаем новый бинт, ничего видно не будет…