Поравнявшись с загоном для собак Тошана, она заметила, как в сторону леса метнулась серая тень. Вот что вызвало беспокойство своры! «Лисица, волчонок или заяц? — запыхавшись, предположила она. — По крайней мере, если папа Жосс проснулся, у меня будет объяснение. Я скажу ему, что вышла угомонить собак».

Однако в доме все спали. За задернутыми шторами не было видно ни огонька. Наконец Шарлотта ввалилась в свою комнату и рухнула на кровать. И только тогда она смогла в мельчайших подробностях вспомнить этот потрясающий поцелуй, которым они обменялись с Людвигом в развалинах мельницы Уэлле, пережить его заново, дорожа им, словно сокровищем. Это был ее первый поцелуй любви!

Валь-Жальбер, следующее утро

Лора барабанила в дверь Шарлотты, удивленная, что ее не было за завтраком. Та встала и, толком не проснувшись, повернула ключ в замке.

— Что за манеры! С каких это пор ты запираешься на ключ и спишь одетая? Ты что, куда-то ходила утром?

— М-м-м… Да, мама Лора, около четырех утра. Собаки устроили такой шум! Я видела, как от дома отбежал какой-то зверек.

— Мы никогда не узнаем, кто это был. Опять намело снегу, наверное, в последние часы ночи. Нас засыпало по самую макушку!

— Как хорошо!

— Хорошо? Да лучше бы это произошло после праздников. Онезиму придется несколько раз проехать по улице Сен-Жорж, чтобы проложить нам дорогу до завода. Ты что, забыла про мои живые ясли?

— Нет, конечно. Прости, я еще не проснулась.

— Там остался чай. Поторопись, сегодня начинаем шить костюмы. Для нашего представления!

Шарлотта с улыбкой кивнула. Лора, стуча каблуками, вышла в коридор. Оставшись одна, девушка сняла шерстяной свитер и брюки. Затем она провела пальцами по губам, которые показались ей более сочными и мягкими. «Мне не приснилось, мы поцеловались!» — восторженно подумала она.

Ее тело тоже казалось ей другим. По нему пробегала дрожь, на сердце накатывали волны радости. Томная, опьяненная счастьем, она легла поперек кровати. «Как это должно быть приятно — заниматься любовью! Принадлежать мужчине, которого хочешь, отдаться ему… Его поцелуй с языком уже был потрясающим, представляю, каким бывает остальное…» Она положила ладони на живот, туда, где из-под атласных трусиков выглядывали черные курчавые волоски. Прерывисто дыша, она представила себе, как мужской пенис проникает в глубь ее тела… «Я девственница, но мне кажется, я знаю, какие при этом возникают ощущения. Я достаточно долго была одна, лишая себя этого удовольствия. Мне плевать на всех, и, если Людвиг попросит меня, я это сделаю, да, да! Еще неделю назад я даже не подозревала о его существовании, а теперь он стал мне так близок, и я думаю только о нем! Он прекрасен, нежен, обаятелен и, по крайней мере, интересуется мною. Он говорит, что я красивая!»

— Шарлотта! — раздался голос за дверью. — Ты что, заболела? Мадам прислала тебя поторопить.

Это была Мирей. Девушка раздраженно крикнула, что сейчас приведет себя в порядок и спустится.

Но она еще некоторое время нежилась в постели, погрузившись в мечты. Но ее мысли были не только любовного характера: она также обдумывала, как доставить Людвигу одеяла и простыни. Взять это из сундуков на чердаке не составляло труда, но гораздо сложнее было донести объемные пакеты, не привлекая внимания. Что касается еды, Шарлотта наловчилась таскать ее незаметно, в отличие от Кионы, потому что брала понемногу.

— У меня нет выбора, буду ходить к нему только ночью, — решила она.

Фонтанируя идеями, девушка вошла в кухню полчаса спустя. Экономка бросила на нее подозрительный взгляд.

— Если будешь лентяйничать, мадам потеряет терпение.

— Всего один раз поспала подольше! — возразила девушка, наливая себе чаю.

— Ты одна бездельничаешь! Дети на уроке математики, мадам уже начертила выкройку для туники Мельхиора, а я вылущила три фунта гороха.

— А папа Жосс что делает?

— Месье пошел навестить беднягу Жозефа.

С тех пор как их сосед овдовел и потерял двух сыновей на войне, она говорила о нем только с добавлением жалостливого эпитета. Это было либо «несчастный Жозеф», либо «бедняга Жозеф», или еще «месье Жозеф, обезумевший от горя». Отрезая себе кусок хлеба, который она намеревалась намазать вареньем, Шарлотта сочувственно кивнула:

— Попробуй-ка лучше английские бисквиты, которые мадам раздобыла в Шикутими. Целую коробку!

— Я уже съела три, Мирей. Они восхитительны!

Девушка невинно улыбнулась. Бисквиты были спрятаны в кармане ее юбки. Людвигу будет чем полакомиться.

В это время в сотне метров от них, под крышей дома Маруа, Жослин и Жозеф беседовали за рюмочкой хереса. Мужчин связывала крепкая дружба, которая обычно проявлялась вдали от женских глаз. Они радовались, что могут разговаривать спокойно, не опасаясь порицаний, если вдруг их слова выйдут за рамки приличия.

— Утром столько снегу навалило, — заметил бывший рабочий. — Еще одна зима… Как ее пережить?

— Вы совсем пали духом, — пожурил его Жослин. — Как ваша спина, нога? Я пришел вас проведать, узнав, что вы практически не можете двигаться.

— Ну, это слишком сильно сказано! Осенью было много дождей. Должно быть, у меня ревматизм. Но я очень рад, что вы вернулись. Вы так долго пробыли в Шикутими!

— У моей супруги свои капризы. Я не имею права голоса, ведь это она владеет состоянием, я-то беден!

— У вас хотя бы есть жена. К тому же богатая, да еще и красивая. Не сочтите за бестактность, но Лора — настоящая красавица, мой дорогой Жослин!

— Согласен с вами, — ответил польщенный собеседник. — Но скажите, Жо, что мешает вам снова жениться?

— Эх! Да кому нужен такой старый ворчун, как я, да еще с десятилетней дочкой? Однако я об этом подумываю, да-да, подумываю!

Жозеф замолчал, набил трубку табаком и раскурил ее. Он сидел, опустив голову, не решаясь приступить к волнующей его теме. Жослин, умиротворенно скрестив руки на животе, смотрел в окно, за которым шел сильный снег.

— Я кое-кого присмотрел, — отважился рабочий. — Но хотел бы услышать ваше мнение.

— Вот как! — засмеялся Жослин. — Вы все ходите вокруг да около, старина. Это дама из Роберваля, тоже вдова? Погодите, сейчас вспомню ее имя, она ваша ровесница…

— Не утруждайтесь напрасно, она живет здесь, в Валь-Жальбере! Я потерял сон из-за нее.

— Здесь?! Вы шутите! Я не знаю здесь незамужних женщин!

— Мадемуазель Андреа, — почти робко произнес Жозеф. — Только не смейтесь надо мной, ладно? Это серьезная, образованная особа, которая хорошо относится к Мари. Вчера они вместе поменяли у нас шторы. Я разрешил им порыться в бельевом шкафу моей Бетти.

— Андреа Дамасс! — удивился Жослин. — Господи, но она же младше вас на двадцать лет! И она отвратительна! Не хочу вас расстраивать, Жо, но, насколько я понял, она старая дева.