— А… вижу, — ответил Уилсон и пожал плечами. — Только не понимаю, что здесь необычного.

— Это наскальная живопись, — объяснил Могенс. — Им много тысяч лет.

— Я знаю, что такое наскальные рисунки, — резко сказал Уилсон. — Как я уже говорил, может, я и глупый маленький шериф из провинции, но даже я слышал о пещерной живописи. Представьте себе, я кое-что даже видел. Пару лет назад в Юте.

Враждебность в голосе Уилсона насмешила Могенса, но ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Такого вы определенно еще не видели, шериф. Я не хотел обидеть вас. Даже большинство моих коллег не заметили бы разницы, по крайней мере, с первого взгляда.

— Я ничего не вижу и на третий взгляд, — буркнул Уилсон.

— Но уверяю вас, разница есть. Эти росписи нечто особенное. Когда мы продвинемся так далеко, что будем готовы представить наше открытие общественности, тогда масса учебников по древнейшей истории нашей страны будет переписана.

Уилсон посмотрел на Могенса с сомнением:

— Вот из-за этого?

— Их вообще не должно здесь быть, — ответил Могенс. — По всему, что нам известно об истории этой страны, здесь еще не было людей, когда появились эти росписи. — Он выдержал паузу. — Теперь понимаете, почему доктор Грейвс печется о том, чтобы раньше времени никто не узнал о нашем открытии? То, что мы обнаружили здесь, возможно, самая сенсационная археологическая находка нашего столетия!

— Ну, если вы так говорите, профессор…

Уилсон теперь выглядел по-настоящему обескураженным, и Могенсу пришлось взять себя в руки, чтобы не разулыбаться с триумфом. Он точно раскусил шерифа. Тот изначально не ожидал от ученого ничего другого, кроме высокомерия, и тем больше он был готов поверить любому объяснению, которое предложит ему профессор Могенс, лишь бы оно звучало достаточно академично.

— Я иду на определенный риск, шериф, показывая вам все это здесь, — продолжая Могенс, — но думаю, я могу вам доверять. Нам надо всего лишь несколько дней, чтобы закончить работу. Оглянитесь, разве что-нибудь здесь выглядит как после землетрясения? Самая мощная машина, которую мы используем, это генератор, который дает нам электричество.

— Доктор Стеффен полагал, что вы, возможно, используете подрывные заряды, чтобы ускорить раскопки.

— Подрывные заряды? — Могенс рассмеялся. — Да вы что! Я уважаю доктора Стеффена как ученого, но он геолог, а не археолог. Взрывчатые вещества — это его средство, не наше. Мы работаем скорее зубной щеткой и кисточкой, чем динамитом.

Позади Уилсона раздались негромкие аплодисменты. Могенс вздрогнул и высоко поднял лампу. Грейвс еще пару раз хлопнул в ладоши и вышел в круг света штормового фонаря.

— Браво, — холодно сказал он. — Это была пламенная речь. Ты никогда не подумывал стать проповедником, Могенс? Талант у тебя есть.

Он хлопнул еще раз и приступил на шаг. Фальшивая улыбка в его холодных глазах растаяла, ее место заняла неприкрытая, едва сдерживаемая ярость.

— Позволено будет спросить, что ты тут делаешь?

— Профессор Ван Андт сопроводил меня сюда по моей настоятельной просьбе, — вмешался Уилсон.

Грейвс проигнорировал его.

— Я тебя спрашиваю, Могенс, — повторил он. — Мне казалось, я выразился достаточно ясно по поводу присутствия здесь посторонних.

Могенс открыл было рот, чтобы защитить себя, но Уилсон его опередил. Решительным шагом он заступил между Грейвсом и Могенсом.

— Это лично мое решение спуститься сюда, доктор Грейвс, — сухо сказал он.

Грейвс неохотно отвел взгляд от Могенса и повернулся к шерифу. Бешеный гнев в его глазах сменился не менее яростным презрением.

— А вы здесь вообще не можете ничего решать, шериф, — процедил он. — Вы ступили в частное владение. Кажется, я об этом уже упоминал.

Уилсон вытащил из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок и протянул его Грейвсу. Грейвс и не подумал взять его в руки, просто смотрел с отвращением, как будто это было что-то омерзительное.

— Боюсь, вы ошибаетесь, доктор Грейвс, — официальным тоном сообщил Уилсон. — Вот судебное предписание, которое дает мне право ступить в ваше частное владение и осмотреть его.

Могенс был изумлен. Если у шерифа было предписание, почему ему он не указал на это?

— Судебное предписание? — переспросил Грейвс.

Его голос звучал удивленно, удивленно и скептически, однако к этому примешивалась и опасливость. Тем не менее он не шевельнул и пальцем, чтобы взять лист, который Уилсон ему настоятельно предлагал.

В конце концов, шериф вздохнул и засунул листок обратно.

— Я запросил предписание еще прошлой ночью. И как видите, даже у нас в провинции дела при необходимости двигаются быстро.

— Прошлой ночью? — Грейвс со знанием дела кивнул. — Стеффен времени не теряет. Сколько он вам заплатил, шериф? Я спрашиваю только потому, что в сложившихся обстоятельствах я мог бы заплатить вам больше.

Могенс все еще стоял почти за спиной Уилсона, поэтому не мог видеть его лица, но явственно увидел, как тот вздрогнул.

— Это не имеет ни малейшего отношения к доктору Стеффену, — задыхаясь, вымолвил он. — Я обратился к мировому судье сразу после того, как прошлой ночью осмотрел место аварии и обнаружил там следы.

— Следы?

— Кто-то похитил тела, — напомнил он.

— И? — Грейвс пытался выглядеть невозмутимо, но это ему плохо удавалось.

«Что-то происходит с его лицом!» — с ужасом подумал Могенс. Выражение высокомерного презрения все еще сохранялось в его глазах, но под ним постепенно поднималось что-то другое, темное, что неуловимо и быстро начало растекаться по всем чертам. Могенс призвал все свое самообладание, чтобы в испуге не отпрянуть. Он спрашивал себя, как Уилсон не видит этого.

— Люди реагируют очень болезненно, когда речь идет о покое их мертвецов, доктор, — ответил Уилсон. — На протяжении многих недель на кладбище происходят странные вещи. Говорят, по ночам слышатся жуткие звуки, некоторые видели ужасные тени. А теперь вот исчезли два трупа. Возможно, три.

— И? — Грейвс подчеркнуто равнодушно пожал плечами. — Мне-то какое дело? Если бы вы увезли тела, как вам и положено, вместо того чтобы оставить их лежать как мусор, этого бы не произошло.

Могенс непроизвольно затаил дыхание, но, к его удивлению, Уилсон не ответил и на эту провокацию.

— И это не были звери, которые питаются падалью, — спокойно закончил он.

— Не звери? — Грейвс недобро рассмеялся. — А кто же?

— Я не знаю, — Уилсон гнул свое: — Я видел следы, доктор Грейвс, и это не след животного. Во всяком случае, ни одного из известных мне.

— Это смешно. И на что же вы намекаете?