— На твоем месте я бы не стал этого делать, — тихо пробормотал ему в спину фон Пасюк. — Теперь уже она — совсем не то, что ты думаешь.

— Да иди ты, знаешь куда…

В ту же минуту Вадим почувствовал, что крепко схвачен за плечи и руки. Вдобавок на него сзади навалился Заоблачный, источая плотные ароматы отнюдь не гастрономического свойства.

Крыс выступил вперед, бесстрашно помахивая хлыстиком. Он окинул девушку оценивающим и малопристойным взглядом, так что Вадим даже возмущенно дернулся в руках дюжих патрульных. Но, как выяснилось тут же, женские стати Отто совсем не интересовали. И дело оказалось совсем не в разной генетике.

— Где ты прячешь ключ? — бесстрастно спросил фон Пасюк. — Мне бы не хотелось оскорблять тебя обыском, дрим. В противном случае нам придется применить полную процедуру.

— Вы что же, станете обыскивать даму? — раздался негодующий голос Нины.

— В данный момент ты обвиняешься в шпионаже и иных преступных действиях в отношении вольного города Дримориал, — холодно ответил Отто. — И, кроме того… — Он понизил голос: — В похищении другого существа насильственным путем и попытке использовать его в личных целях.

— Это обо мне, что ли? — сердито прошептал молодой человек.

— Нет, на этот раз — обо мне.

Негромкий голос, что раздался за спиной Нины, благодаря эху пронесся под сводами галереи и был услышан всеми. Из дальней ниши, укрытой каменным выступом, вышел человек в белоснежной одежде с гофрированным широким воротником. Его шаги сопровождал мелодичный звон бубенчиков.

— Пьер! — вырвалось у Вадима.

Нина сердито обернулась на пришедшего и закусила губу.

— Он самый, — грустно улыбнулся Пьер. — Прошу извинить меня, сударь, и вы, мадам, — он церемонно склонил голову. — Но я был похищен все-таки первым.

— Но с какой целью, Пьер? — воскликнул молодой человек в совершеннейшем изумлении. — Какое тебе дело до него, Нина? Что все это значит?

— Что касается меня, то, думаю, в сущности, никакого, — пожал плечами Пьер. — Я просто был пробным камнем. Зато с вами, хозяин, все прошло уже без сучка и задоринки.

Он подошел ближе и обвел окружающих внимательным взглядом.

— Но я вижу, кое-что необходимо объяснить, верно? Мадам не против? — Нина промолчала, мрачно глядя в сторону. Пьер пожал плечами. — Власти достойного города Дримориал давно уже предполагали, что существует канал, по которому сюда переправляли жителей Той-сити. Оставалось уяснить две вещи: откуда именно — и с какой целью.

Пьер подошел совсем близко к Нине. Одна его рука была отставлена для удобства бурных итальянских жестикуляций, всегда и в любых обстоятельствах свойственных этой горячей крови. Другая была укрыта складками кукольного балахона, и это обстоятельство не укрылось от внимания Вадима.

— В моем случае счастливо совпали две случайности. А именно — я и мадам. — Он указал на девушку изящным жестом. — В итоге я стал… эээ… увертюрой. Репетицией перед похищением моего хозяина, господина Вадима. Задумав увлечь его в вольный город Дримориал, мадам предварительно проделала ту же операцию со мной. Я весьма удачно оказался у нее на пути, когда нужно было проверить действие похищенного мадам ключа от Двери в город. Обманным путем я был… эээ… завлечен сюда. Перевалочным пунктом в Той-сити является одна танцплощадка. Играющий там оркестр — на деле натурализованные дримы. Они помогают переправлять в Дримориал неосторожных или, скажем так, чрезмерно падких на всякого рода развлечения обитателей других миров. Избранный для этого способ весьма прост. Ностальгия!

— Ностальгия? — недоверчиво хрюкнул Свин. — А что это такое?

— Тоска по старым добрым временам, — пожал плечами Пьер. — Даже если они были не такие уж и добрые. Оркестр играл мелодию, чрезвычайно памятную тому, кому она была адресована. В его сознании немедленно открывался благоприятный канал, и по нему его утаскивали сюда.

— Это было по собственному желанию, — возразила девушка в розовом платье.

— Не возражаю, вполне возможно, — кивнул Пьер. — Однако при этом скромно опускались истинные цели дримов — инициаторов таких транспортировок.

— Вадим! — дрогнувшим голосом сказала Нина. — Я просто хотела быть с тобой. После стольких лет раздумий, прозрений, горечи… появилась возможность.

— А ты… меня спросила? — хрипло сказал Вадим.

— А если я это сделаю сейчас? — прошептала она. — Ведь еще не поздно…

— Не знаю, — честно сказал Вадим. Ему все равно было очень приятно сейчас видеть Нину, разговаривать с ней — даже в такой странной ситуации.

— Именно, — печально вздохнул Пьер. — Просто мой хозяин не знает, что в городе дримов ему отпущен совсем небольшой срок для его… привычного существования.

— Что значит — привычного? — нахмурился молодой человек.

— Городской воздух делает человека свободным, — со светлой, почти лиственной горечью в голосе произнес Пьер. — А воздух города Дримориал к тому же еще и делает человека дримом.

— В каком это смысле? — на этот раз у молодого человека вообще отвисла челюсть.

— В прямом, — буркнул Отто. — Спустя некоторое время всякое иное существо, живущее в нашем городе, теряет свою сущность и превращается в такого, как мы. В натурального дрима.

— Это что, правда? — пробормотал молодой человек.

— Истинная, — подтвердил Пьер.

— И ты это знала? — глаза Вадима, огромные, отчаянные, были обращены к Нине.

— Ты ничего не понимаешь! Что из того? — в сердцах воскликнула девушка. — Нам же будет хорошо только вместе, здесь. Я это давно поняла. И осталось совсем немного. Ты что же, наверное, думаешь, что я обманом хотела заманить тебя в Дримориал, да?

— А как же иначе? — молодой человек озадаченно переводил взгляд с Нины на Пьера.

— Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Пойми же это, мой милый! Мы потому только и очутились здесь такие, как сейчас, — молодые, красивые, сильные… Потому что до сих пор так и не смогли забыть друг друга!

— Но ведь я…

— Человек, — закончил за него Пьер. — Хотя здесь и это ненадолго. А она — дрим. И этим все сказано.

— Мы разные — по сути? — потрясенно пролепетал Вадим.

— И не только, — подтвердил его слуга. — Но для людей даже сути обычно вполне достаточно.

И он пожал плечами, словно только что произнес вынужденную банальность. После чего устремил вопросительный взгляд на девушку. Казалось, какое-то время на ее лице отражалась борьба чувств, неведомых ни Вадиму, ни уж тем более — всем остальным. Однако очень скоро она совладала с собой и решительно отрезала:

— Если он не останется, я никогда не отдам вам этот ключ. Выбирайте!

Патрульная троица поочередно издала громкие и возмущенные возгласы — писк, хрюк и карк. Часовой сурово покачал головой и вновь погрузился в несение караульной службы. И лишь Пьер оставался невозмутим, точно иного ответа от этой девушки он и не ожидал.