— Со-о-олнышко, — некоторое время спустя позвал оправившийся от культурного шока Иртихал. — Краса-авица моя…

Плохо подействовало, если он еще выговаривать такие слова может. Крепкий мужик. Обычно ломаются сразу и дальше только нецензурно и с рукоприкладством. Надо ему повторить на «бис»!

Милка че, да милка че?

Никак, влюбился горячо?

Не влюбился горячо?

Тогда мотай через плечо! —

спела я с душевным надрывом под аккомпанемент аралёзов.

На мое художественное (от слова «худо») исполнение вылез уже дядя и очень обиделся.

Скелет потряс пустой бутылью и показал щелчком по челюсти и разведением рук в стороны, что я его лишила удовольствия от опьянения, и как следствие, похмелья, по каковому поводу он шибко расстроен.

Мне в который раз стало стыдно, и я подмазала дядю иртихаловскими деликатесами вкупе с пивом. Дядька подобрел и умелся обратно, подарив Илоночке от всей широкой души державу.

Мило так запустил. Мне. В голову. Какой добрый!

— Давай поговорим! — задушевно предложили за дверью. — Обсудим дела наши скорбные…

— Наглый плагиат! — прошипела я, громко сопя и не особо реагируя на вражеские призывы, потому что ковчежец в сумку не влезал по размеру.

— Илоночка, счастье мое, открой, и я буду любить тебя до конца твоей жизни! — надрывался Иртихал.

— Который наступит прямо сразу после открывания! — догадалась я и в отместку спела новую арию:

С кадуцеем златоглавым

Обнимусь с охотою.

У кого-то с мужем секс —

У меня с работою!

Тут зашевелился курган, и восстал скелет собаки. Который доковылял до меня, преданно уставился в глаза и потер лапами то место, где по идее должны быть уши. Аралёзы терпеливо сносили мои звуковые издевательства и умело увеличивали зону поражения слуха для бога смерти. Воем.

После последней частушки минут пятнадцать нас никто не беспокоил. Видимо, Иртихал пил валерьянку и пустырник бочонками и отбегал в места не столь отдаленные, чтобы освободить место для следующей порции.

Но все же мужчина попался на редкость крепкой конституции и вскоре возник снова, уже с угрозами:

— Илона, давай вылазь по-хорошему! Потому что по-плохому тебе не понравится!

Хе-хе! Не видел ты меня с Кондрадом! Куда тебе с моим мужчиной тягаться, лич убогий! Он меня еще и с дерева после распевки на руки ловил! И уши моим вокалом не отморозил, и контуженным не выглядел!

Обещание Иртихала мне не понравилось прямо сейчас, безо всякого «завтра» и «потом».

Я немедленно отомстила:

Будет утро, будет вечер,

Будет день и будет ночь!

Иртихал получит в печень,

Если потерпеть невмочь!

Дядя со своим четвероногим другом не выдержали и пошли дружно стучаться черепами об стену.

Иртихал обрадовался. Думал, болезный, — мы баррикады разбираем, и подбадривал на каждом ударе:

— Молодцы! Еще чуть-чуть! Давай налегай!

Вот же ж гаджет… поюзанный! Чип китайский паленый! Айпад контрафактный! Кто такому лузеру сразу чит-коды в руки даст?! Здесь ему не халява-интернет: справа — есть, налево — нет! Эх-х, мне бы сюда… вспомнила заветный ломик из «Халфы» и затосковала…

Вскоре нашему богу ждать надоело и он начал ломиться с другой стороны. Звон действовал на нервы, а стук на уши. Я оглядела заметно поубавившиеся сокровища и потяжелевшую сумку. А вот чего-то не хватает! Такая я скромная и нетребовательная… И украсила свою шею тяжелым золотым ожерельем — ошейником в яхонтах.

— Убью мелкую заразу! — орали за дверью. — Придавлю, как клопа!

Упс! Терминатор недоделанный! Чтоб тебе всю жизнь только в «Rogue Warrior» играть! В потемках! На черной неисправной клавиатуре и с поломанной «мышкой»! С заевшей кнопкой «Рестарт»! Ага. «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о заклинившем „Ресете“!»

Я еще громче завопила:

Иртихал мне изменил —

В туалет долго ходил!

До того его люблю,

Дверью что-то прищемлю!

Вредность и последовательность — это наше все! И одно без другого теряет всякий смысл.

Дядя с собачкой притащили мне еще мешка два какой-то старинной дребедени, после чего, очень вежливо топая ногами, предложили убраться отсюда подобру-поздорову! То есть с добром и здоровой!

Я, собственно, была не против. Аралёзы тоже. Мы понимающе переглянулись, и мне снова подставили широкую, как скамейку, спину.

Взгромоздившись, я обвела взглядом сокровищницу и пропела:

— Home, sweet home!

Скелет подарил мне меч и придал ускорение моему транспортному средству пинком в хвост. Его поблагодарили, тяпнув за ногу. Обмен любезностями завершен. Стороны расставались, довольные друг другом.

— Концерт по заявкам окончен, — заверила я. — Прощайте и не поминайте лихом!

Дядя знаками заверил, что вспоминать не будет и вообще забудет, как страшный сон.

Аралёзы понесли меня наружу. Перед нами лежал путь домой…

«Как корабль назовешь, так он и поплывет! — говорил я себе, переодевая нижнее белье, натягивая новые штаны и с усилием шнуруя башмаки. — Как с перемещением этим началось, так эта черная полоса все тянется и тянется!»

Мы встали затемно. По моим подсказкам часть луга перед замком изрыли окопами в шахматном порядке для лучников. В промежутках раскидали маленькое подобие противотанковых «ежей» для капкуэнов. Кстати, этим я руководил лично — и изготовлением, и употреблением готового продукта.

Ну, насчет употребления погорячился. Разбрасывал только, употреблять будут исключительно капкуэны. Босоногое войско — не всегда хорошо. Иной раз экономия на обуви военачальникам боком вылазит. Но все равно помог Кондраду, чем смог.

Мне тихо шепнули: весь двор Иалоны, все дамы и некоторые сопровождающие кавалеры ночью снялись и отбыли на каретах в глубь территории. После важного известия от души немножко отлегло. Хоть за нее буду спокоен!

Я встал и покачнулся. Рановато-то что-то для слабости. По моим подсчетам, два дня у меня точно должны быть. Успею провести их с толком.

Умылся, освежился до пояса, расчесался и почистил зубы. Надел чистую рубаху и безрукавку, накинул плащ. Задумался…

В сущности, что мне сейчас в войске делать? Мечник из меня хиленький, фехтовать учился, но очень давно и уже все позабыл. Стрелок — и того хуже. Разве что выканючить у Кондрада пистолеты?

Но отнять у толкового военачальника последний шанс на спасение у меня как-то рука не поднимается. Да и ему пользы они принесут заметно больше, чем мне.