Он покачал головой.

– Нам нужно вернуться в лабораторию. Я хочу понять, что там произошло.

* * *

Ольга устала спорить. И не только спорить. Устала ходить, устала дышать спертым воздухом подземелья, перенасыщенным углекислотой и пропитанным запахами разложения. Еще она была голодна, и ей постоянно хотелось пить. Но больше всего хотелось присесть где-нибудь в углу, закрыть глаза и уснуть, а проснуться уже в Москве, в своей уютной и мягкой постели. Или не проснуться совсем. Если бы она была одна, то давно бы уже так и сделала. Хотя нет. Если бы она была одна, то ее давно уже разорвали на части, как прапорщика Злобина, или пришелец накачал бы ее своей мутагенной кровью, как профессора Глымова, и она, точнее, ее переработанное тело пополнило бы число сотворенных иноземным монстром чудовищ. Без Димы она бы и часа не прожила в подземелье. Это он научил ее убивать биоботов и теперь ищет способ, как убить их создателя. Правда, ищет довольно странно. Сначала заставил ее еще раз просмотреть запись страшной гибели Глымова и его ассистента, а теперь собирается вернуться в лабораторию, где это произошло. Дмитрий так и не объяснил ей, зачем ему это нужно. И Ольга сомневалась, что он сам это представляет. Со стороны его поиски напоминали блуждание в потемках. Но Ольга решила не вмешиваться. У нее уже не было на это сил.

Прежде чем направиться в «операционную», Дмитрий подобрал с пола свой автомат, последний оставшийся у них фонарь и теперь разыскивал ракетницу. Она помнила, что в момент взрыва держала ракетницу в руках, но совершенно не представляла, куда та подевалась потом. Очевидно, она потеряла ракетницу, когда упала, или ее выбило у нее из руки, когда начал рушиться тоннель и отовсюду полетели осколки.

В конце концов, Дима устал перебирать разбросанный повсюду мусор и вернулся к ней. Он старался казаться бодрым, но у него это плохо получалось.

– Твою ракетницу и мой фонарь, видимо, придется списать в безвозвратные потери, – глядя в сторону, хмуро объявил он. – Нашел несколько автоматов, которыми пришелец вооружил своего механического паука, но после взрыва они ни на что не годятся. Это уже не оружие, а металлолом. Можно было бы использовать их патроны, но они не подходят по калибру. А у меня остался последний магазин, – мрачно добавил он.

Ольга грустно улыбнулась. О чем он переживает? Возможно, против биоботов первого поколения автоматы и были эффективны, но против защищенных железным панцирем монстров они совершенно бесполезны. И пришелец прекрасно знает об этом.

Дима как будто прочитал ее мысли. Еще сильнее нахмурился и уже другим голосом сказал:

– Ладно, надо еще обыскать лабораторию.

– Ты уверен, что нам это нужно? – все-таки решилась спросить Ольга.

Но Дмитрий остался непреклонен.

– Уверен. Пошли.

Они снова протиснулись между заклинивших дверей пропускного шлюза и через него пробрались в «операционную». Прокатившаяся по тоннелю взрывная волна добралась и сюда, но после того разгрома, который учинили в «операционной» сотворенные пришельцем монстры, здесь уже нечего было разрушать. И только железный анатомический стол непоколебимо стоял на своем месте. К нему и направился Дмитрий.

После взрыва в «операционной» стало светлее. Во всяком случае, Ольга без труда различала окружающие предметы и даже дальнюю от входа стену. Тем не менее Дмитрий зажег фонарь – видно, решил больше не экономить батареи, присел возле стола на корточки, потом достал нож и принялся ковырять кучу застывшей грязи под ногами. Он возился довольно долго, пока, наконец, не поднял с пола облепленный засохшей грязью длинный металлический штырь, в котором Ольга с трудом узнала лабораторный штатив.

– Это он?

Ольга недоуменно нахмурилась.

– Кто?

– Прибор, с которым на видеозаписи работали твои коллеги!

– Это лабораторный штатив, – пояснила Ольга, но тут же сообразила, что, скорее всего, Дима прав. И именно этот предмет они видели на экране.

– Там еще должен быть электрический провод, – напомнила она Дмитрию.

Он снова нагнулся, светя фонарем по сторонам, даже заглянул под стол, но провода так и не нашел.

– А что могло быть на этом штативе?

Ольга пожала плечами:

– Все, что угодно. Но, раз был провод, значит, что-то электрическое. – Она вдруг вспомнила про посыпавшиеся со штатива осколки стекла. – Какая-нибудь колба.

– Колба с проводом?

– Тогда, может быть, лампа?

– Лампа? – удивился Дмитрий. – Насколько я успел заметить, здесь и без дополнительных ламп было светло, как в медицинской операционной.

Это точно. Панов лично проследил за тем, чтобы в центральной лаборатории было достаточно света. При необходимости можно было зажечь еще и дополнительные светильники. Однако не все лампы используются для освещения.

– Это могла быть кварцевая лампа, – предположила Ольга. Хотя при ней кварцевание «операционной» ни разу не проводилось. В лаборатории и так поддерживалась почти стерильная чистота, поэтому никто из исследователей просто не видел в этом необходимости.

– Кварцевая лампа? Как в солярии? – уточнил Дмитрий.

Ольга улыбнулась. Ей самой никогда бы не пришло в голову такое сравнение.

– Да. Только в медицине кварцевые лампы используются не для загара, а для дезинфекции и обеззараживания, так как большинство бактерий и микроорганизмов погибают при интенсивном ультрафиолетовом облучении.

При ее последних словах Дмитрий как-то странно изменился в лице.

– А кварцевые лампы создают интенсивное ультрафиолетовое излучение? – скорее даже не у нее, а у самого себя спросил он.

Ольга все-таки кивнула.

– Да.

Выражение глубокой задумчивости на лице Дмитрия стало еще «глубже».

– Кварцевые лампы и солнце, – невнятно пробормотал, вернее, прошептал он.

– Что… – начала Ольга, но Дмитрий перебил ее:

– Скажи: прежде пришельца уже облучали ультрафиолетом?

– Насколько я знаю, нет… А зачем тебе такие подробности?

Дмитрий не ответил. Вместо этого он вынул из-за пазухи сложенную пополам тетрадь – уже знакомый Ольге дневник старшего лейтенанта Сморкалина и принялся судорожно листать страницы.

– Вот! – громко воскликнул он, чем даже немного напугал ее, после чего начал читать вслух, водя пальцем по строчкам. – «Над воронкой по-прежнему висело облако плотного дыма, которое за ночь нисколько не уменьшилось, а, на мой взгляд, наоборот, даже стало еще гуще, хотя открытого огня я нигде не заметил. Дым стелился в полутора-двух метрах над землей, что позволило мне и Тимофееву подойти к самому краю воронки…»

Прервавшись, Дмитрий поднял на Ольгу вопросительный взгляд.

– Ты понимаешь, что это значит?!