где находился командно-наблюдательный пункт командира корпуса. На перекрестке дорог увидели высланного им сопровождающего. Он на своей машине поехал впереди. Не успели проехать и двух километров, как в десяти — пятнадцати метрах сзади машины Черняховского разорвался тяжелый снаряд. Дым взрыва быстро рассеялся, наступила тишина. Грохнул один-единственный снаряд.

— Алеша, я ранен! — позвал Черняховский.

— Сверни с дороги! — крикнул водителю Комаров и выскочил из машины. Приоткрыв дверцу, бросился к Ивану Даниловичу. — Товарищ командующий! Сейчас все сделаем.

Через минуту он бережно бинтовал Черняховского.

Комаров сразу же понял: Иван Данилович ранен очень тяжело. Скрипя зубами от боли, чуть приоткрыв глаза, командующий смотрел в хмурое зимнее небо. Он тихо сказал:

— Душа Алеша, я умираю…

Рана была большой. Комаров наложил несколько бинтов, чтобы скорее остановить кровотечение, но оно продолжалось.

Подъехал командующий 3-й армией генерал Горбатов. Он и Комаров привезли Черняховского в ближайший медсанбат. Врачи очистили рану, сделали перевязку, переливание крови и уколы.

Иван Данилович был в сознании. Густые брови его сдвинуты к переносице. Голос прерывался. На лбу выступил холодный пот.

— Товарищ командующий, врачи говорят — все будет в порядке! — попытался Комаров ободрить раненого. Тот обессиленно закрыл глаза.

Черняховского положили в санитарную машину. Вместе с ним в госпиталь поехали сопровождающий врач и Комаров.

Позднее Алексей Иванович Комаров вспоминал: «Я не верил, что смерть может так быстро оборвать жизнь Черняховского. Сколько раз на моих глазах она проходила мимо Ивана Даниловича. Неужели сейчас, на пороге окончательной победы, это может случиться?

Но рана оказалась смертельной. “Не хочу умереть в постели, предпочитаю погибнуть стоя в жарком бою”, — высказал как-то Черняховский желание. Он умер именно так, как хотел.

На пути в госпиталь Черняховский скончался. Я видел, как закрылись глаза командующего. Глядя в ставшее таким спокойным лицо генерала, я, не сдерживая слез, думал: «Почему он назвал меня “душа Алеша”»? И вдруг вспомнил, что Багратион своего адъютанта называл “душа Алеша”. Да, Багратион умер на руках у Алеши Алферова. А Иван Данилович — на моих руках. И надо же было такому случиться!..»

Прощание боевых друзей с Черняховским проходило на командном пункте фронта.

…В зал вносят боевые знамена стрелковых, танковых, артиллерийских и авиационных частей, среди них алые полотнища с гвардейскими лентами. К гробу в почетный караул встают Макаров, Покровский, Иголкин, Хрюкин, Барсуков… командующие армиями генералы Крылов, Людников, Галицкий… командиры дивизий, полков, кому обстановка на передовой позволила отлучиться для прощания с любимым командующим. Прошли мимо гроба представители от соединений и частей. Их лица суровы.

Три часа длилось скорбное прощание. После траурного митинга воины пошли в бой, чтобы с еще большей яростью штурмовать вражеские укрепления и отомстить за своего командующего.

В командование 3-м Белорусским фронтом по приказу Верховного вступил маршал Василевский. Он поставил войскам задачу — основательно подготовиться к решающему штурму Кёнигсберга. И войска, отлично подготовленные Черняховским, эту задачу выполнили!

ГЛАВА СКОРБИ

(написана с использованием публикаций в газетах)

19 февраля 1945 года на первой полосе «Правды» — большой портрет Ивана Даниловича Черняховского в траурной рамке и правительственное сообщение:

«Совет Народных Комиссаров СССР, Народный Комиссариат Обороны СССР и Центральный Комитет ВКП(б) с глубоким прискорбием извещают, что 18 февраля скончался от тяжелого ранения, полученного на поле боя в Восточной Пруссии, командующий 3-м Белорусским фронтом Черняховский Иван Данилович — верный сын большевистской партии и один из лучших руководителей Красной Армии.

В лице тов. Черняховского государство потеряло одного из талантливейших молодых полководцев, выдвинувшихся в ходе Отечественной войны.

Похороны генерала армии Черняховского И.Д. состоятся в городе Вильнюсе — столице Литовской Советской Социалистической республики, освобожденной от немецких захватчиков войсками генерала армии Черняховского. Похороны принять за счет государства. Память генерала армии Черняховского И.Д. увековечивается сооружением ему памятника в городе Вильнюсе».

На следующий день опубликован Приказ Верховного Главнокомандующего:

«Сегодня, 20 февраля, в 17 часов в столице Советской Литвы городе ВИЛЬНЮС (Вильно) состоятся похороны генерала армии ЧЕРНЯХОВСКОГО И.Д., командовавшего войсками 3-го Белорусского фронта.

Армия и флот Советского Союза склоняют свои боевые знамена перед гробом ЧЕРНЯХОВСКОГО и отдают честь одному из лучших полководцев Красной Армии.

ПРИКАЗЫЗАЮ:

В час погребения генерала армии ЧЕРНЯХОВСКОГО отдать умершему последнюю воинскую почесть и произвести в столице нашей Родины Москве салют в 24 артиллерийских залпа из ста двадцати четырех орудий.

Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза И. СТАЛИН.

20 февраля 1945 года.»

Некролог, подписанный крупнейшими советскими военачальниками, читайте в прилагаемой ксерокопии.

20 февраля в 10.00 траурный поезд подошел к перрону Вильнюсского вокзала. Протяжные паровозные гудки возвестили о прибытии в столицу Советской Литвы останков выдающегося полководца, командующего 3-м Белорусским фронтом, дважды Героя Советского Союза генерала армии Ивана Даниловича Черняховского.

Древний литовский город, освобожденный от немецких захватчиков войсками генерала Черняховского, оделся в траур. На зданиях — траурные флаги, повсюду вывешены экстренные выпуски газет. Освобожденные из фашистской неволи, трудящиеся столицы Советской Литвы вместе со всеми народами Советского Союза скорбят о тяжелой утрате.

Для встречи праха генерала армии Черняховского на вокзал прибыли руководители правительственных и партийных организаций, командиры воинских частей, представители промышленных предприятий.

Боевые товарищи покойного выносят гроб из вагона и устанавливают на автомобиль. Траурная процессия по запруженным народом улицам медленно движется к центру города — зданию Совнаркома Литовской ССР.

Через главный зал Совнаркома, где был установлен гроб, сплошным потоком шли рабочие, служащие, офицеры и солдаты, женщины, дети, старики, молодежь. Прощание с героем и освободителем длилось несколько часов. Всего прошли более восьмидесяти тысяч жителей Вильнюса.

Каждые пять минут менялся почетный караул. В последнюю смену встали М.А. Суслов, Ю.И. Палецкис, М.А. Гедвилас, представитель Ставки генерал-полковник Ф.Ф. Кузнецов, генералы Макаров, Казбинцев.

В 15 часов доступ в зал прекратился. У гроба остались семья покойного, близкие фронтовые друзья Ивана Даниловича, руководители партии и правительства Советской Литвы.

…Траурная процессия направляется по запруженным народом улицам. Множество венков. Впереди — от Центрального Комитета Коммунистической партии, от Совнаркома СССР, Генерального штаба Советской Армии. Вслед за венками генералы 3-го Белорусского фронта несут на шелковых подушечках две Золотые Звезды Героя Советского Союза, орден Ленина, четыре ордена Красного Знамени, два ордена Суворова I степени, орден Кутузова I степени и орден Богдана Хмельницкого I степени, многочисленные медали — боевые награды полководца.

Похороны состоялись на площади Ожешкенес, где покоились вечным сном герои боев за освобождение Вильнюса. У свежевырытой могилы в центре площади гроб устанавливается на постамент.

Траурный митинг открыл председатель Совнаркома Литовской ССР Гедвилас. Слово