– И этот процесс не имеет конца, как не имеет конца сама Игра.

– Потому что она тоже всё время меняется.

– Игра развивается вместе с развитием Игроков, потому что они неразделимы и составляют единую сущность. Игра не имеет смысла, если в неё никто не играет, а Игрок только тогда обретает этот статус, когда участвует в Игре.

– Но если Игра вечна, значит Игроки тоже вечны?

– По большому счёту в Игру играет только один Игрок, который проявляется в виде отдельных сознаний на различных уровнях и во множестве секторов Игры. Он также вечен, как и она сама. Игра в Реальность многогранна и многолика, поэтому и сам Игрок должен соответствовать этим критериям. А мы все – лишь его различные грани и ипостаси.

– Учитель, почему так сложно бывает понять логику Игры. Так много всего, что с нами происходит, откровенно несправедливо и незаслуженно.

– Это очень хороший вопрос, ученик. Ответь-ка мне, сколько по-твоему Игроков в нашем секторе.

– Откуда же мне знать? Много, наверное.

– Ответ неверен. Здесь есть только один истинный Игрок – наш Создатель. А на Его уровне логика Игры внутри нашего сектора понятна и предсказуема. То, что отдельному Игроку кажется странным и вырванным из контекста, для Создателя – лишь элемент мозаики, который должен встать на своё место, чтобы картинка сложилась без изъянов и ошибок. Он-то видит всю картинку целиком.

– Значит, нам остаётся только подчиняться? А что, если мне конечная картинка не понравится?

– Ты действительно готов противостоять Создателю?

– А что, если от моих действий родится совсем другая картинка. Вдруг она будет даже лучше прежней?

– Неужели, ты настолько самоуверен, ученик?

– Ничуть. Просто, раз конечной цели у Игры нет, значит, смысл заключён в самой Игре, в том, чтобы играть. А, следовательно, нет никакой заранее предопределённой картинки. Только играя, мы определяем, какой она будет.

***

Этот знаменательный день всё-таки наступил. Вертер и Лика провожали Даню на его первый ритуал в зал Высшего Совета. Потребовалось долгих семь лет обучения и ежедневных тренировок, прежде чем учителя сочли нового Высшего готовым. Год назад юный Творец создал свой первый мир. Создал потому, что так требовалось для завершения обучения, но жить в нём не стал. Он и был-то там всего несколько раз, только чтобы показать своё детище семье. Если честно, с фантазией у парня было не особо богато. Его мир был лишь бледной копией мира Дачи, где он провёл почти всё своё отрочество. Но зачёт он таким образом сдал, а большего ему, похоже, было не нужно.

Перед ритуалом, казалось, волновались все, кроме самого виновника торжества. Даня был расслаблен, словно собирался на пикник. Он безмятежно улыбался и отпускал шуточки по поводу трясущихся поджилок у своего дядюшки. Вертер не обижался, его отношение к Творцам всегда было слегка снисходительным, а уж к таким, у которых молоко на губах не обсохло, и подавно. А вот Лика волновалась не на шутку. Несмотря на то, что с Даней они теперь выглядели практически как ровесники, ангелочек очень серьёзно относилась к своим обязанностям заботливой тётушки.

После ритуала, который, кстати, прошёл вполне штатно, Лика с Вертером ждали Даню в ангельском мире, чтобы отпраздновать его вступление в Совет вместе со всей летучей братией, но новоиспечённый Высший на собственный праздник так и не явился. Он просто испарился. И был лишь один человек, который понимал, что происходило сейчас на душе у парня, потому что в своё время тоже прошёл через такую же ломку.

Антон переправился через подвесной мостик и медленно побрёл по узенькой заросшей тропинке к ровной площадке над обрывом, где были установлены две невысокие пирамидки. На одной было имя Вертера и две даты смерти, а на другой – имена Даниных родителей. Как и ожидалось, юный Творец в растрёпанных чувствах явился к могилам тех, кому был обязан жизнью. Но пришёл он вовсе не затем, чтобы отдать дань памяти. На душе у него был полный раздрай. Парень сидел на плоском камне у самой кромки ущелья и смотрел вниз, где в кромешной темноте шумел бурный поток. Антон молча подсел к нему и обнял за плечи. Из-за шума реки Даня не слышал, как тот подошёл, но от прикосновения даже не вздрогнул. Мысли, похоже, не особо весёлые, унесли его очень далеко.

– Когда это случилось? – спросил Антон.

Даня оторвал взгляд от бурлящей бездны и с вызовом воззрился на Творца. Но в глазах Антона не было осуждения, лишь понимание и сочувствие.

– Вчера,– грустно ответил юноша. – Дядя Антон, ну зачем они это делают?

– Не осуждай,– наставительно сказал старший,– без воспоминаний о прошлых воплощениях твоё сознание раздроблено, тебя одолевают страхи, причины которых ты не в силах постичь. С таким грузом нельзя стать полноценным Высшим.

– А меня кто-нибудь спрашивал, хочу ли я войти в Совет? – с горечью бросил Даня. – У меня же никакого выбора не было.

– Не было,– согласился Антон. – Но ведь тебя не это сейчас терзает. Это из-за Вертера.

Парнишка съёжился и закрыл лицо руками. Его голос стал совсем тихим, словно шёпот.

– Я не знаю, как мне теперь жить,– пробормотал он,– как я смогу расплатиться за то, что он для меня сделал? А ведь он даже не знал, что по крови я не был его ребёнком.

– Неужели ты думаешь, что какая-то кровь что-то значила для нашего вояки,– Антон обнял мальчика и погладил его по непослушным соломенным вихрам. – Даже если б знал, то всё равно нажал бы на курок, можешь не сомневаться. Вертер любил свою дочурку больше жизни. Только это было для него важно. И не нужно ему было никакой награды, да и сейчас он не ждёт от тебя благодарности. Сама его любовь к тебе и есть для него самая высшая награда. Поверь, он умер совершенно счастливым. Я видел его лицо.

– Он никогда не рассказывал, что был моим отцом в прошлом воплощении,– тихо проговорил Даня. – Почему, дядя Антон? Он ведь и сейчас для меня как отец.

– Знаешь, мне кажется, что Вертер тоже мучается вопросом, как он сможет расплатиться с тобой за своё спасение из плена,– в тон ему ответил Творец. – Смешные вы оба. Ну чем же можно заплатить за любовь? Только любовью, малыш. Ты же его любишь, правда?

Даня кивнул и всё-таки не удержался, захлюпал носом, улыбаясь сквозь слёзы.

– Я всё для него готов сделать,– с чувством проговорил плакса.

– Это ты про свою стезю Высшего? – насмешливо спросил Антон. – Ему этого не нужно, поверь. Для Вертера главное, чтобы ты был счастлив, а уж состоишься ли ты как Творец – это дело десятое. Ты лучше себя спроси, чего ты хочешь.

Парень с удивлением воззрился на Высшего. Как же так? Его семь лет муштровали и внушали мысль, что это и есть его предназначение, а теперь выясняется, что отцу это вообще до лампочки. Он ведь только ради него и вытерпел все эти издевательства над своей природой.