© Перевод А. Криволапова.

— Э. Джей Элвуд! — с беспокойством проговорила Лиз. — Ты совсем меня не слушаешь и не ешь ничего. Да что с тобой творится? Иногда я совсем тебя не понимаю.

Долгое время никто не отвечал. Эрнест Элвуд продолжал смотреть в полумрак за окном, как будто слышал что-то, чего не слышат остальные. Наконец он вздохнул и выпрямился на стуле, словно собирался ответить, задел локтем чашку, попытался удержать ее и пролил кофе на стол.

— Прости, — пробормотал он, — ты что-то сказала?

— Ешь, дорогой, — ответила жена, бросив взгляд на сыновей. — Знаешь, не так-то просто исхитриться вас всех накормить.

Старший сын, Боб, аккуратно резал ветчину и печенку на ровные кусочки; младший, Тодди, само собой, вслед за отцом отложил вилку и нож и теперь молча смотрел в тарелку.

— Вот видишь? — нахмурилась Лиз. — Ты не слишком хороший пример для детей. Ешь, а то остынет. Нет ничего хуже, чем холодная печенка и застывший жир на грудинке. Особенно бараний. Говорят, многие вообще не выносят бараний жир. Дорогой, ешь, пожалуйста.

Элвуд кивнул, выудил из тарелки несколько горошин и кусок картофелины и поднес ко рту. Тодди сделал то же самое, серьезно и не торопясь, словно маленькая копия отца.

— А у нас в школе сегодня учения проводились на случай атомной бомбы, — сообщил Боб. — Мы прятались под партами.

— Да что ты? — удивилась Лиз.

— Правда, мистер Пирсон, наш естественник, сказал, что если на нас скинут бомбу, то будет уничтожен весь город. И что толку тогда от парт? Не понимают они, что ли, ведь наука движется вперед. Теперь бомбы способны уничтожить все на мили кругом.

— А ты все знаешь, — пробормотал Тодди.

— Ох, замолкни!

— Мальчики! — поморщилась Лиз.

— Нет, ну правда, — настаивал Боб, — у меня есть знакомый морпех-резервист, так он говорит, сейчас появилось новое оружие, которое способно загубить всю пшеницу и отравить источники воды. Какие-то там кристаллы.

— Боже мой! — Лиз всплеснула руками.

— В прошлую войну таких не было, а атомные заряды в полную силу не применишь, — Боб повернулся к отцу. — Пап, ну ведь правда же? Я просто уверен, что когда ты служил, у вас не было атомных…

Элвуд бросил вилку и поднялся, оттолкнув стул. Лиз в удивлении уставилась на мужа, не донеся чашку до рта. Боб остался сидеть с открытым ртом. Малыш Тодди просто молчал.

— Дорогой, что случилось?

— Позже поговорим.

Они потрясенно наблюдали, как Элвуд идет прочь от стола и вон из столовой. Потом услышали, как он миновал кухню и хлопнул задней дверью.

— Во двор пошел, — сказал Боб. — Мама, а он всегда таким был? Почему он так странно себя ведет? Может, заработал на Филиппинах военный психоз? Нам в школе говорили, что во времена Первой мировой это называли неврозом военного времени, а теперь переименовали в военный психоз. С ним что-то такое, да?

— Ешь давай. — Щеки Лиз от злости покрылись красными пятнами. Затем она встряхнула головой. — Черт бы его побрал! Понять не могу…

Мальчики молча ели.

На заднем дворе было темно. Солнце село, и в холодном прозрачном воздухе плясала ночная мошкара. Джо Хант, сгребавший вишневые листья в соседнем дворе, кивнул Элвуду.

Элвуд не спеша шел через двор к гаражу. Остановился, сунул руки в карманы. Возле гаража высилось что-то огромное и белое. Чем больше Элвуд рассматривал бледную громадину в сгущающихся сумерках, тем теплее становилось у него на душе. Необычное это было тепло. Нечто напоминающее гордость с примесью удовлетворения и… и восхищения, что ли? Он всегда восхищался своей лодкой. С самого начала он чувствовал, как необычайно быстро бьется сердце, как слегка трясутся в предвкушении руки, как пот выступает на лице.

Его лодка. Он улыбнулся, подойдя ближе, и постучал по твердому борту. Замечательная у него лодка. Просто превосходная. И она почти готова. Много труда в нее вложено. Много сил и много времени. Все время после работы, все воскресенья и даже иногда раннее утро перед работой. Ранним утром было лучше всего — когда ярко светит солнце, воздух свеж и приятно пахнет, все вокруг покрыто сверкающей росой, и никто не задает вопросов.

Элвуд снова постучал по борту лодки. Много работы и много материала, не сомневайтесь. Доски, гвозди; все выпилено, сколочено и закреплено. Конечно, ему здорово помог Тодди, один он ни за что бы не справился. Если бы Тодди не делал разметку на борту…

— Привет, — окликнул его Джо Хант.

Элвуд вздрогнул и обернулся. Джо опирался на изгородь, наблюдая за ним.

— Что, прости?

— А ты все витаешь за миллионы миль отсюда, — заметил Джо и затянулся сигарой. — Приятный вечерок.

— Угу.

— Лодка у тебя будь здоров, Элвуд.

— Спасибо, — пробормотал Эрнест, спиной отступая к дому, — спокойной ночи, Джо.

— Сколько же ты строишь эту лодку? — поинтересовался Хант. — Около года, да? Двенадцать месяцев? Ну и поработал ты над ней! Всякий раз, как я тебя вижу, ты тащишь сюда всякий хлам, все что-то пилишь да молотком стучишь.

Элвуд кивнул, продолжая пятиться к задней двери.

— И дети к ней руку приложили. Щенок, тот точно. Да уж, лодка так лодка, — Хант помолчал. — Судя по размерам, в дальний путь готовишься. Так куда, ты говорил, поедешь? Я подзабыл.

Элвуд молчал.

— Говори громче, Элвуд, я тебя не слышу. Такая здоровая лодка. Должно быть…

— Отвали!

Хант от души рассмеялся.

— Ты чего, Элвуд? Я всего лишь шучу. Подначиваю тебя. Ну серьезно, куда ты на ней поплывешь? Собираешься отволочь ее на пляж и там спустить на воду? Я знаю одного парня с парусной шлюпкой. Он затаскивает ее на прицеп и цепляет к машине. Каждую неделю ездит к яхтенной пристани. Но будь я проклят, такую здоровенную штуковину на прицеп не поставишь. Я слышал, один мужик построил лодку у себя в подвале. Так вот, он закончил, и знаешь что оказалось? Оказалось, что лодка слишком большая, чтобы вытащить ее из этого подвала.

Лиз Элвуд выключила на кухне свет, распахнула дверь и ступила на траву, скрестив руки на груди.

— Добрый вечер, миссис Элвуд, — сказал Хант и дотронулся до шляпы, — замечательный вечер, не правда ли?

— Добрый вечер, — Лиз повернулась к мужу. — Ради всего святого, ты собираешься домой? — произнесла она низким суровым голосом.

— Да-да, конечно, — Эрнест апатично направился к двери. — Уже иду. Спокойной ночи, Джо.

— Спокойной ночи, — откликнулся Хант, наблюдая, как супруги уходят.

Дверь закрылась, и вскоре свет на кухне погас. Джо Хант покачал головой.