Хэнли смотрел на вершины Тибета, пока разговаривал по телефону.

— Ты уверен, Мерфи, что он сможет выдержать полет? — спросил он.

— Случилось чудо, — сказал Мерфи по секретной линии. — Гурт выглядит лучше, чем до того, как его подстрелили. Хаксли творит чудеса.

— Держитесь, я высылаю кавалерию, — сказал Хэнли с борта «Орегона».

Дотянувшись до радио, он вызвал спасательный вертолет.

— Оставайтесь на месте, — сказал Хэнли, — и ждите. Если мои расчеты верны, то вас заберут через полчаса.

Лэнгстон Оверхольт сидел в Овальном кабинете и ждал президента. Оверхольт получил отчет Кабрильо и теперь спешил поставить в известность свое начальство.

В Вашингтоне стояло раннее утро, и президент еще не успел привести себя в порядок. Он был одет в серые домашние штаны и голубую футболку, в руках он держал стакан апельсинового сока.

Он посмотрел на Оверхольта и усмехнулся.

— Ты ведь знаешь, что я люблю вставать поздно.

— Мне жаль, что пришлось вас побеспокоить, сэр, — сказал Оверхольт. — Но у нас срочные новости.

— Тебе удалось собрать голоса? — спросил президент.

— Еще не все, сэр, но главное, что с нами русские.

— Хорошо, — сказал президент, — тогда я пойду вздремну еще немного.

Помощник проводил Оверхольта до лифта, который вел в секретный тоннель. Спустя двадцать минут он уже сидел в своей машине на пути в Лангли.

По и все его люди прочесывали Лхасу, но пока что им удалось встретить всего несколько европейцев. Помощники у По были из рук вон плохими. Они не проявляли никакого энтузиазма при поимке опасных преступников. Они даже ленились подходить к прохожим и спрашивать документы. Создавалось впечатление, что у них нет вообще никаких навыков, характерных для высококвалифицированного блюстителя закона.

Но у По не было иного выбора, поэтому он удвоил свои старания и надеялся на лучшее.

— Ах ты сукин сын, — злобно произнес Кабрильо, — это все равно, что сбросить атомную бомбу на Ватикан.

Зхурен только что рассказал им про отравляющий газ. Он находился в Потале, во дворце далай-ламы, в одном из самых охраняемых на Тибете мест. План китайцев был воистину дьявольским, но не лишенным гениальности. Потала возвышалась на холме над городом; стоило только дождаться попутного ветра, и можно было за несколько минут накрыть Лхасу смертельным одеялом.

Сенг кивнул и достал радио.

— На связи, «Орегон», — сказал он.

— Кабрильо случайно нет поблизости?

— Передаю трубку, — сказал Сенг, отдавая ему радио.

— Хуан, — быстро произнес Хэнли, — у нас достаточно голосов. Все, что нам нужно, это задержать их на несколько часов, тогда успеет подойти помощь.

— Какие последние новости от русских? — спросил Кабрильо.

— Они в пяти часах он монголо-тибетской границы, — сказал Хэнли, глядя на большой монитор.

— Позвони и скажи, чтобы они притормозили, — сказал Кабрильо. — Если они сейчас пересекут границу, мы можем получить третью мировую войну.

— Я все сделаю, — сказал Хэнли. — А что у тебя происходит прямо сейчас, а?

— Мы только что выяснили, куда китайцы спрятали паралитический газ, — сказал Кабрильо. — Это был их последний козырь.

— Ты знаешь точное местонахождение и формулу? — спросил Хэнли.

Кабрильо прочитал записанную на бумагу химическую формулу.

— Мы прикинем, как нам его нейтрализовать, — сказал Хэнли.

— Отлично, — ответил Кабрильо. — Это даст мне возможность сосредоточиться на последней фазе операции.

— Я почему-то не сомневался, — сказал Хэнли, — что ты ответишь что-нибудь в этом роде.

«Орегон» готовился к принятию на борт всех членов Корпорации после завершения последней фазы операции. Уличные бои в Лхасе перешли на новый уровень, и новости достигли печатных изданий. Телевизионщики и журналисты наводнили улицы бунтующего города. Чтобы сохранить свой имидж, члены Корпорации должны были покинуть Тибет до того, как его атакует пресса.

План заработал как часы.

Русские войска благополучно отвлекли на себя внимание китайской армии.

Одна надежда оставалась на то, что журналисты покажут китайцев в самом черном свете. Прямые репортажи из Лхасы могли бы пролить свет на всю эту темную историю.

Хэнли сделал звонок в Бутан и заказал самолет, чтобы вывезти свою команду с места вооруженного конфликта.

— «Скалолаз — 1», — сказал Мерфи, — вызываю «Спасателя».

Гурт высматривал вертолет, не отрывая глаз от неба. Наконец он показался вдали. Мерфи смотрел за его приближением через бинокль, но, вместо того чтобы приближаться, машина растворилась вдали.

— «Спасатель — 1», — ожило радио, — мы вас видим, идем к вам.

Мерфи смотрел, как вертолет разворачивается и летит обратно к ним.

— Как ты себя чувствуешь? — по интеркому спросил он Гурта.

— Как будто меня мул лягнул в плечо, — заметил тот, — но все не так уж плохо.

— Я говорил с «Орегоном», — сказал Мерфи, — кто-нибудь отвезет тебя обратно в Бутан.

Для китайцев битва за Лхасу почти закончилась. Они потеряли инициативу, когда Кинг остановил движение их колонны. Начиная с этого момента, их начали активно оттеснять повстанческие силы.

Отряды под командованием генерала Римпоча пробивались к центру Лхасы, сметая все на своем пути.

Генерал Римпоч сидел на пассажирском сиденье в китайском джипе с перевязанной левой ногой. Рана кровоточила, но он не обращал на это никакого внимания.

— Я нашел десяток людей, которые имеют представление о том, что значит управлять машиной, — сказал его помощник. — Мы можем подобрать машины прямо на улицах.

— Хорошо, — сказал Римпоч. — Надо показать, что мы контролируем ситуацию.

В это время над их головами пролетел вертолет и взял курс на Поталу.

По остался один в восточной части города. Он все больше убеждался в том, что его миссия была изначально провальной. Он не только не поймал никого, но и явился косвенной причиной потопления нескольких китайских судов. Он понимал, что все, кого он сейчас расспрашивает прямо на улице, ему откровенно врут, но ничего не мог с этим поделать.

Но самое страшное заключалось в другом. Он все чаще ощущал себя не охотником, как это было всегда прежде, а добычей.

На его последний звонок в полицейское управление никто не ответил.

— Остановите грузовик, — приказал он.