Девочка принялась танцевать перед зеркалом, замирая от счастья при виде своего льняного платья изумрудного цвета с поясом из золотистой парчи и пряжкой из настоящего золота. Ее отец печально улыбался, когда перед церемонией помолвки поправлял складки этого наряда. Охрипшим голосом он шепнул тогда Элинор:

— Деточка моя, как ты похожа на свою мать!

Элинор никогда не видела свою мать, вторую жену отца, француженку, гораздо моложе, чем он. Мать Элинор умерла от неудачных родов, едва только оправившись после появления на свет дочери. Молодая женщина оказалась недостаточно крепкой, чтобы выдержать новые испытания. Отец всегда ходил печальный, но особенно сильно загрустил в последнее время, после известия о смерти Варэна.

Элинор скорчила рожицу своему двойнику в зеркале. Ей никогда не нравился гораздо более старший сводный брат. Он привозил ей подарки, всегда ожидая бурной радости, а потом совершенно забывал о сестре. Отец тоже переставал обращать на нее внимание, когда Варэн был дома, и обычно отсылал ее погулять, поиграть или побыть с нянькой.

От неожиданного звука девочка вздрогнула и испуганно повернулась. Только теперь она заметила женщину, сидевшую в кресле с высокой спинкой и баюкающую на руках ребенка. Элинор узнала сводную сестру Ренарда. Узнать ее было очень легко даже в тени, ведь волосы молодой женщины горели как пламя.

— Не бойся, я тебя не съем, — с улыбкой обратилась к девочке Хельвен. Отняв ребенка от груди, она прикрыла лиф платья.

Элинор на цыпочках подошла к креслу и, не устояв от соблазна, прикоснулась любопытным пальчиком к золотисто-коричневому пушистому ежику волос на головке ребенка.

— А как его зовут? — поинтересовалась девочка.

— Майлс, в честь прадедушки.

— Ага.

Хельвен внимательно изучала девочку. В ней было очарование юной озорницы, и Хельвен не увидела ничего, что бы напоминало о погибшем Варэне. Ни намека на семейное упрямство не обнаруживалось в маленьком хорошеньком личике.

— Хочешь его подержать?

Лицо Элинор засветилось радостью.

— А взаправду можно?

Вместо ответа Хельвен подняла сына и положила на протянутые ручонки девочки, показав, как правильно держать ребенка. Впрочем, держать его было совсем необязательно — малыш уже умел сидеть самостоятельно и беспокойно поворачивал головку по сторонам, стараясь не пропустить ничего из происходящего.

— Когда мы поженимся с Ренардом, у меня будет много детей, — с серьезным видом сообщила Элинор. — А сколько у него зубов?

— Уже два.

Элинор вздохнула.

— Хотела бы иметь братьев и сестер. Варэн был гораздо старше меня, и никогда не играл со мной.

Хельвен похолодела от одного упоминания этого имени.

— Ну так что же, — словно со стороны услышала она свой сочувствующий голос, — зато теперь, после помолвки, у тебя целая семья родственников. Уильям — твой ровесник, и Генри не намного старше.

Элинор кивнула и радостно улыбнулась Хельвен, затем перевела взгляд на Майлса, который разглядывал ее круглыми любопытными глазами.

— Мне очень нравятся малыши. А у вас скоро еще будут дети?

Хельвен закашлялась.

— Это зависит от воли божьей, — с трудом выдавила она. Краем глаза увидев какую-то тень, подняла взгляд от увлеченной разговором маленькой Элинор и увидела, что в дверях стоит отец девочки. Холодок страха пробежал по спине Хельвен.

— Ах, вот ты где! — набросился сэр Хью на дочь. — Как же ты додумалась сбежать с праздника в честь твоей же помолвки? Ты хотя бы понимаешь, как это невежливо и невоспитанно?

Элинор закусила нижнюю губку.

— Я не собиралась убегать, папа, — ее голосок задрожал. — Я просто побежала в уборную, а потом…

— А потом заглянула сюда посмотреть, как я кормлю Майлса, — быстро пришла на помощь Хельвен, ласково посмотрев на малышку. — Это я виновата, что задержала Элинор здесь.

Сэр Хью что-то пробурчал и перевел взгляд со своей дочери, все еще кусающей губки и вот-вот готовой расплакаться от обиды, на медноволосую женщину, спокойно взявшую ребенка. Младенец едва не вывернул шею, стараясь получше разглядеть незнакомого дядю.

— И все-таки ей нельзя было убегать, — недовольно заметил де Мортимер, откашлялся и с хмурым видом сурово продолжил: — Ты нечестно поступила с моим сыном, но я признаю, он также запятнал свою честь и, к сожалению, не раз. Ради благополучия сегодняшней помолвки я решился забыть о прошлом и уже поговорил с твоим мужем. Он сказал…

— Сказал, что постарается, — продолжил Адам, вошедший в комнату вслед за сэром Хью и, подойдя к жене, поцеловал ее в щеку. Хельвен встала, крепче прижимая к себе вырывающего Майлса, и встретилась глазами с красноречивым взглядом Адама. Хельвен похолодела, но сумела изобразить для гостя жалкое подобие улыбки.

— Слуги расставляют в цветочном дворике столы для ужина. Ты не хочешь спуститься вниз? Можно посадить Майлса на овчину среди женщин.

Сэр Хью внимательно смотрел на супругов и закутанного в пеленки ребенка. Он чувствовал неприятную горечь во рту от мысли, что этот малыш мог быть его родным внуком. Элинор подбежала к отцу, непокорные черные локоны никак не уживались с цветочной короной, закрепленной на голове. Де Мортимер обнял девочку за плечи, крепко прижал ее к себе и повел к выходу. У дверей он остановился и повернул голову.

— У вас хороший сын, — тяжело обронил он. — Примите мои поздравления. Пусть он принесет вам больше радости, чем доставил мне мой сын. — С этими словами де Мортимер удалился, уводя с собой Элинор.

На некоторое время в комнате воцарилось молчание, которое нарушил Майлс, требуя внимания к себе. Ребенок загукал и решительно потянулся к Адаму. Немного поколебавшись, тот взял ребенка у Хельвен и подошел к окну, задумчиво глядя на освещенный солнцем сонный двор замка. Огромный черный пес, рвущийся на поводке вперед, тащил за собой по двору Ранульфа де Жернона.

— Вот жалость, этот де Жернон всю компанию нам испортит, — с досадой заметил Адам.

Хельвен что-то пробормотала в ответ и сделала вид, что занята складыванием детских вещей на кровати, исподтишка поглядывая на стоящего у окна мужа. Адам бережно прижимал к себе Майлса. Малыш чувствовал себя спокойно и с любопытством следил за пылинками в лучах солнечного света, пытаясь хватать их пухлой ладошкой, солнечные блики золотили пушок на его голове.

Хельвен с трудом проглотила подступивший к горлу комок. Она до сих пор не знала, как Адам относится к сыну. Вынашивая ребенка, она боялась, что дитя станет нежеланным для обоих.

— Тебе папа что-нибудь говорил про замужество императрицы?

Адам подошел к жене.

— Нет, Гийон в последнее время избегает меня. Чувствуется, он хотел бы что-то высказать мне, но знает, что сделав это, может вызвать раскол в наших отношениях. Мне кажется, мы уже вплотную подошли к этому — я имею в виду разговор, а не раскол. — Он направился к двери. Хельвен пошла следом, задержавшись возле зеркала, чтобы разгладить складки платья и поправить диадему и вуаль. Адам остановился, поджидая жену. Майлс протянул пухлую ручку и хлопнул по стеклу, смеясь своему отражению.