– Вот как?

Я посмотрел бокал на свет.

Что-то я стал сильно напоминать Стендельса. Волшебство Орба на меня тоже не действовало.

– Вот когда я сейчас беседую с вами – со стороны не кажется, что я спятил и веду диалог с ликером? А впрочем, нет, вы уже говорили. Все думают, будто я просто напиваюсь в гордом одиночестве. Кстати, где Френки?

– Беседует с вашим другом, комендантом. Мне кажется, она его жалеет.

– Жалость унижает человека больше, чем самые веские причины, которыми она может быть вызвана… Не боитесь, что Франсуаз сейчас выйдет и прервет наш милый тет-а-тет?

– Этого не случится.

Демон снова по-стариковски улыбнулся.

– Я позаботился о том, чтобы ей хватило занятий. Один из немногих фокусов, на которые я способен даже в Верхнем мире.

Он притворно смутился.

– Конечно, можно сказать, что я покушаюсь на ее свободу воли. Но, в конце концов, вы нарушили законы Мироздания ради нее, так? Значит, ваша подруга может кое-чем и поступиться для вас.

Его голос вновь посерьезнел.

– Еще раз простите меня, Майкл, что я не смог помочь вам.

– Да? – спросил я. – Что-то я не уверен. Разве не вы послали того уродца, который выдавал себя за призрака Нидаара?

– Этого горлопана?

Лицо демона приняло недовольное выражение, но я не смог бы поклясться, что оно отражает его истинные чувства.

– Он имел наглость сказать, будто у меня геморрой от пенька. Да, я все слышал. Мог бы и показаться там во всей красе, да что толку. Если б я мог вам помочь, мне не пришло бы в голову устраивать маскарад. Или вы думаете, что я боялся гнева Стражей?

Надзиратель неодобрительно покачал головой.

– Вне Нидаара они так же бессильны, как и я в их мире. Эти уродцы мне не указ. К тому же вы сами знаете, что создатель тени прячется здесь, в Верхнем мире. Я же живу в аду.

Он усмехнулся.

– Неплохо звучит, а? Создай тень я, вы бы не смогли воспользоваться энергетическим мостом, который привел вас на поверхность. Оказались бы прямо в геенне, в Нижнем Онмоукчане. Знаете ли, Майкл, мне следовало бы обидеться на вас за ваше недоверие. Но вы не в том положении, чтобы хоть кому-то доверять…

– О чем вы разговаривали со Стендельсом? – спросил я.

– Сама не знаю.

Девушка взяла меня под руку и прижалась ко мне, словно деревенская девственница. Френки никогда так не делает, и я понял, что теплая ванна не смогла полностью ей помочь.

– Он показался мне очень несчастным человеком. Говорил разную ерунду. Думаю, ему было неловко в моей компании.

– Ты преувеличиваешь, кэнди, – ответил я, безуспешно пытаясь отстраниться подальше.

К счастью, девушка успела помыться.

– Сейчас на всех действует волшебство. Стендельс сам говорил – люди на площади даже не открывали бочки с медовым элем. Им не нужно пить, чтобы чувствовать себя счастливыми. Когда магия спадет, ты увидишь: здесь много таких, как наш комендант.

– Не уверена. – Франсуаз положила голову мне на плечо.

Для тех, кто еще не пробовал, подскажу – ходить так ужасно неудобно.

– Думаю, он из тех, кто научился хорошо прятать свою боль. Люди, которые работают с ним, могут и не догадываться, как он несчастен.

– Такие бывают очень опасны, Френки, – заметил я.

– Оставь. Не порть такой нежный вечер.

Нет, новая редакция моей партнерши нравилась мне все меньше и меньше. Я сам был близок к тому, чтобы и вправду треснуть ее головой о кирпичную стену – авось тогда расшатавшиеся шарики встанут на место.

– Знаешь, что мне нравилось, когда я была маленькой? – спросила девушка.

– Подкладывать одноклассникам кнопки на стулья? – мрачно предположил я.

– Противный. Я любила кататься на лодке. Нет ничего прекраснее, чем вечер на лавовом озере… Когда я стала постарше, других девчонок стали приглашать парни. Они сидели, обнявшись, и выглядели такими счастливыми. Майкл, пойдем, поищем здесь пристань. Как думаешь, там можно будет купить венки из лилий?

Каменная или кирпичная, раздумывал я, поглядывая на дома справа и слева. Или отбросить нежности и приложить ее прямо о мостовую?

– Почему так тихо? – спросила Френки.

– Это оттого, что ты на минуту замолчала, крошка, – ответил я.

Франсуаз захлопала длинными ресницами.

В этот момент мне стоило вынуть блокнот и записать еще одну гаденькую привычку, которую девушка подцепила благодаря любовному волшебству. Поистине от этого одни неприятности.

Вот только времени на это у меня уже не нашлось. Я понял, что девушка права.

Высокое здание таверны заглушало веселые крики горожан и не давало насладиться новыми куплетами гоблинской арии. Однако какой-то шум до нас все-таки доносился – пение сверчков, фырканье в городской конюшне да пестрые обрывки случайных слов.

То, что всегда растворено в вечерней тишине.

Звуки, без которых она не существует.

Теперь смолкли и они.

Серая тень двигалась над мостовой; Сумерки ниспадали на город медленно, как кружат в воздухе желтые осенние листья. Я не мог рассмотреть незнакомца, но не потому, что близилась ночь.

У него не было лица.

То, что он держал в руках, могло служить хорошей визитной карточкой. Длинный, изогнутый серп, словно украденный с темнеющего неба.

К нам приближался Страж Нидаара.

– Может, надо было ему не голову отрубить? – предположила Френки. – А яйца? Я слышала, это надолго запоминается.

– Пара часов, – произнес серпоносец. – Все, что вы выиграли, попытавшись обмануть нас. Надеюсь, вы приятно их провели. В стране живых они будут для вас последними.

Страж надвигался на нас столь же неумолимо, как крышка гроба, опускающаяся на приговоренного к вечной тьме.

В его походке, во всей фигуре сквозило нечто зловещее и неземное. Вначале я не понимал, откуда берется это пугающее, берущее за самую душу ощущение. Потом осознал – Серпоносец не шел к нам. Он просто двигался вперед, словно поезд по металлическим рельсам, и ему было совершенно все равно, стоим мы на его пути или нет.

Я не знал, пройдет ли он сквозь мое тело, как привидение, или просто растает. Но взирать на серого человека, который идет не к тебе, а через тебя, было гораздо страшнее, чем встретиться с разъяренным огром и его шипастой дубиной.

В глазах Стража моя судьба уже была решена. Я существовал для него не больше, чем оторванный и скомканный листочек календаря.