— Я помню, как ты нес меня наверх в доме Толлбриджа.

Это меня волновало и пугало.

— Пугало?

— Потому что ты такой сильный.

— Я и теперь тебя пугаю?

Пруденс понимала, что нужно ответить «нет», но сказала правду:

— Ты мужчина. Я к ним все еще не привыкла. Особенно к таким, как ты.

— К таким, как я?

Кейт положил ее на постель и обошел кровать.

— Как ты, — повторила Пруденс, впитывая все детали его великолепного тела. — Но я вижу преимущества. Если бы ты подошел ближе, я бы привыкла быстрее.

Кейт рассмеялся и лег, не потрудившись прикрыться.

— Привыкайте как пожелаете, миледи.

Пруденс так и сделала, касаясь и исследуя, доставляя удовольствие себе и надеясь, что и ему это приятно.

Кейт не двигался, потом его рука скользнула между ее бедер, палец исследовал средоточие ее женского естества.

Пруденс испуганно замерла, потом выдохнула:

— О!

— О! — с улыбкой повторил он и потянулся губами к ее соску.

Это нежная игра вызывала такой вихрь ощущений, или рука Кейта внизу, или то и другое?

— Сдавайся, любимая.

— Любимая?

— Конечно.

— Ты мог бы сказать это раньше, — пожаловалась Пруденс и стукнула его, как тогда, когда он признался, что он граф.

Но Кейт только рассмеялся и прикосновениями и поцелуями довел ее до исступления.

Его пальцы скользнули глубже, подменяя мужское естество и погружая Пруденс в океан безумной жажды. Она стонала, потом закричала. Волна наслаждения накрыла ее, унося смятение и оставив жаркое трепещущее удовлетворение.

— Ох! Вот это да!

— Я знал, что ты будешь страстной, любовь моя, — улыбнулся, целуя ее, Кейт.

— Я?

— Ты. Есть и будешь. Всегда.

— Скажи это снова.

— Всегда?

— Что любишь меня. Или мне это примерещилось?

— Я люблю тебя. Ты это знаешь.

— Ты никогда этого не говорил.

— Не может быть, я должен был это сделать.

— Нет.

— Ты тоже мне этого не говорила, — заметил он.

— Я очень стеснительная.

— Может быть, я тоже стеснялся.

Пруденс со смехом стукнула его. Кейт поймал ее руку и поцеловал ладонь.

— Я люблю тебя. Обожаю. Ты лучший из мужчин.

Кейт улыбнулся почти смущенно.

— Да, Кейт, ты такой. В глубине души я знала это с самого начала. Вот почему я впустила тебя в свой дом и подтвердила твою историю в церкви. Я всегда знала, что ты прекрасный человек.

— И я знал, что ты моя единственная женщина…

Они целовались, гладя друг друга и смеясь, и Пруденс заметила, что он снова отвердел.

— Ты доставил мне наслаждение, а как насчет тебя?

— О, здесь постель нечистая. — Кейт подвинулся на ее сторону. — Мы можем перейти в твою. А утром будет ванна.

— Кто первый?

— Мы оба. Пока ждем, мы можем поиграть во многие игры — в постели, в ванне, в лодке, даже на качелях. А когда ожидание кончится, моя дорогая страстная женушка, в нашем раю, в нашем доме я намерен получать все возможные удовольствия во все наши дни, пока смерть не разлучит нас.