В течение без малого двух предшествующих десятилетий писатель непрерывно сочинял. То был своеобразный творческий конвейер, с которого постоянно «сходили» все новые и новые романы. Газетное предприятие прервало его безостановочную работу — у писателя просто не было времени и сил на что-то иное, помимо журналистики. Теперь все пришлось начинать заново. И Рид вновь запускает свой «конвейер». В августе ложатся на бумагу первые строки нового романа, который писатель озаглавил «Перст судьбы», и тогда же он предлагает только что начатый роман С. Битону[76] — издателю и владельцу юношеского журнала «Бойс оун мэгэзин», прежде неоднократно публиковавшему его произведения. С чем была связана такая спешка? Ответ прост: необходимо было на что-то жить и содержать дом, а договор с журналом на публикацию предполагал выплату аванса. Забегая вперед скажем, что Рид опубликовал в журнале только вступительные главы — в полном виде роман так и не был напечатан в нем[77]. Почти одновременно писатель начал вести переговоры с другим юношеским изданием — «Бойс ингланд джорнэл» и договорился опубликовать в нем сразу два произведения, которые должны были печататься как «сериалы» с продолжениями. Первый назывался «Плантатор-пират», второй — «Роковая веревка». За каждую предполагаемую публикацию он получил аванс, но осуществил только вторую. «Плантатор-пират» (The Planter Pirate: A Souvenir of the Mississippi)[78] был закончен лишь год спустя в Америке и напечатан там же издательством «Бидл энд Эдамс». А анонсированным в «Бойс оун мэгэзин» романом «Перст судьбы» заинтересовалось одно из нью-йоркских периодических изданий. Переписка с американскими издателями и решила судьбу писателя, по сути, спровоцировав его отъезд в США.

Элизабет Рид утверждала, что владелец газеты «Файерсайд компэнион» (Fireside Companion) заплатил ее мужу пять тысяч долларов за право публикации упомянутого романа. Едва ли это соответствует действительности, ведь роман так и не был напечатан в «Файерсайд компэнион». Да и мог ли Джордж Манро, владевший этим изданием и тогда еще только начинавший свой бизнес, заплатить за еще ненаписанный роман такую сумму? Сомнительно. Ведь к тому времени, когда Рид покинул Англию, не вышло еще ни одного номера газеты. Да и что собой представляла эта газета? Черно-белое иллюстрированное восьмиполосное издание, по формату близкое современным «Аргументам и фактам». Это был еженедельник, ориентированный на молодежную и женскую аудиторию и публиковавший «сериализованные» романы и рассказы, юмористические истории, стихотворения, заметки о текущих событиях. В 1890-е годы, когда разовый тираж «Файерсайд компэнион» достиг максимума — двухсот тысяч экземпляров, — Манро, вероятно, мог бы заплатить такую сумму, но не тогда, в самом начале своего предприятия. Другое дело, что горизонты, которые он рисовал в своих письмах, могли вскружить голову и увлечь Рида. Ведь на самом деле, рассуждая о перспективах литературной деятельности в США, последний говорил правду о том, что в Америке писатель мог зарабатывать очень много — значительно больше, чем в Англии, — после Гражданской войны спрос на развлекательную литературу в США был огромным. А ведь Рид переписывался не только с Манро, но и с другими американскими издателями, и те тоже. предлагали выгодные условия для сотрудничества. Эта переписка и перспективы, нарисованные его американскими корреспондентами, подвигли Рида сменить место жительства и заставили устремиться за океан.

Интересно, что переживал 49-летний Рид, когда октябрьским днем корабль, на котором находились он и его жена, покидал гавань Ливерпуля? Не испытывал ли он ощущения некоего deja vu — повторения пройденного, учитывая, что 27 лет назад в почти такой же осенний день он, тогда еще двадцатилетний, покидал эту же гавань, чтобы отправиться в США. И так же, как сейчас, он стоял на палубе и смотрел, как «черные волны холодного и сумрачного Атлантического океана поглотили холмы родины». Вполне возможно. Но, наверное, он все же не испытывал особой тревоги и смятения. Судьба его давно определилась, и в Америку он ехал не за приключениями, а зарабатывать. У него был большой житейский и писательский опыт. Он был уверен в себе и в том, что его дарование будет востребовано в Америке. Да и вообще, Майн Рид был человеком позитивным, оптимистом и экстравертом, несклонным к ипохондрии и самокопанию. Скорее всего, покидая Британию, он испытывал прилив чувств и возбуждение. Грядущая встреча с Америкой рождала надежды и будила воображение — чем-чем, а уж воображением писатель точно обделен не был. Можно представить, какие воздушные замки он воздвигал в своем сознании! Вот кого действительно страшила встреча с Новым Светом — так это его жену, Элизабет Рид. Несомненно, грядущая стойкая антипатия миссис Рид к США зародилась именно тогда — на палубе пакетбота под вой ветра, скрип снастей, корпуса и такелажа, когда, задыхаясь под напором промозглого, насыщенного морской влагой воздуха, она, кутаясь в меха, тщетно старалась удержать тепло, но оно улетучивалось, исчезало, как исчезала вдали ее милая родина, которую она покидала первый раз в жизни. Она действительно была очень напугана, и встреча с далекой страной порождала больше страхов, а не надежд, как у мужа.

Точная дата отплытия четы Ридов из Ливерпуля в Америку неизвестна. Мы знаем, что произошло это в середине октября.

Отсутствуют источники, которые помогли бы установить название, тип судна и его маршрут. В то же время очевидно, что писатель с женой не могли отправиться через океан на паруснике и, вероятнее всего, воспользовались услугами компании «Кунард», эксплуатировавшей наиболее надежные и самые современные для того времени скоростные парусно-паровые суда. Следовательно, прежде они высадились в Нью-Йорке и уже оттуда перебрались в Ньюпорт[79]. Сколько времени Риды пробыли в Нью-Йорке? Поскольку путешествие по «Кунард лайн» (Ливерпуль — Галифакс — Нью-Йорк) длилось обычно от десяти до четырнадцати дней, а Британию они покинули в середине октября и оказались в Ньюпорте (это известно совершенно точно) 8 ноября, следовательно, в Нью-Йорке писатель и его жена провели примерно от недели до десяти дней.