Андрей Цепеш.

Вишнёвый сад.

Двенадцать часов дня.

Я ухаживал за деревьями вишни и помогал дедушке, который очень любил проводить время в саду. Но он делал это всегда один, вот я и решил составить ему компанию и поболтать насчёт предстоящего обряда и всего-всего.

— Чего смотришь-то на меня? Если есть вопросы, то спрашивай. Я не кусаюсь пока. — Дедушка засмеялся, он был в хорошем настроении сегодня.

Я ему улыбнулся, хоть мне совсем не было весело. После похода с ребятами в лесу во мне будто что-то изменилось. Давным-давно не чувствовал такого. Как будто за пару секунд смог стать на три года старше. Мне почему-то стало жалко Антона и его подругу, и странного Даню, и милую Алину. Так что сейчас что-то внутри меня меняется, в хорошую сторону или плохую я не знаю…

— Деда, а зачем ты лазлешил им пловодить концелт в здесь? — Спросил я, поглаживая листики.

Дедушка один из самых важных людей нашей деревни. Работает он в администрации, и все называют его старейшиной Зауралья. Во-первых, он здесь самый старый и самый сильный. А во-вторых, дедушка всегда помогает жителям, соседям и даже новым приезжим. Вчера вот забор для тёти Маши построил и крышу залатать соседу Артуру помог. Он решает много всяких вопросов, и вот сейчас один из них — концерт лагерных ребят, который они решили устроить у нас в центре. Меня это радовало, но одновременно было страшно…

— А чего они там тухнут у себя? Пусть развлекаются пока могут. Да и нам перед обрядом нужно отдохнуть, а ты, кстати, побольше детишек обратить можешь.

— Я больше не буду никого облащать. — Неожиданно даже для себя сказал я. — Мне надоело, забели свой клык облатно.

Дедушка сначала удивился, что с его длинной густой бородой выглядело смешно. А потом он нахмурился и забрал клык с моих рук.

— Запомни, он не мой. А нашего древнего предка, которого ты должен знать и помнить. — Снова он начал скучный рассказ.

— Да знаю я, знаю… Говолил уже тысячу лаз.

— Расскажу ещё две тысячи, если будешь забывать. Наш всеотец принёс тебе, мне и всем здесь нормальную жизнь. Только благодаря ему ты живёшь уже второй десяток лет, да ты поклоняться ему как богу должен. К сожалению, всё, что от него осталось, это этот клык, который я лично подарил тебе, так как ты отличаешься от всех нас своей силой. И дар, что остался от него. Он должен принадлежать тебе. А не этой дряни… — Потихоньку начинал злиться.

— Ты пло Малу? Она точно сильнее меня, почему ты ей клык не отдал? Почему ты её так не любишь? — Вспомнил я про мою предполагаемую сестру, живущую в старом доме в лесу.

Дед совсем изменился в лице и чуть не надавал мне по лицу, он сжал кулаки и захрипел что есть мочи. Я знаю, он ненавидит разговаривать про неё и даже вспоминать.

— Не упоминай Мару, ни в разговоре со мной, ни с кем из деревни. Забудь это имя и никогда не вспоминай, она изгой, а её существование — ошибка. — Ругался он своим грубым голосом.

Я промолчал, больше не хотел с ним разговаривать. Да и он, похоже, тоже. Я прошёл к выходу из огорода, но что-то остановило меня рядом с кустом Лю́мины. Листья с золотыми жилками как всегда красиво сияли на солнце, а сегодня ещё жаркий день, значит они будут сверкать по-особенному.

— Пора бы его срубить с корнями. Бесполезная трава для детишек. Позовёшь отца вечером, вместе выкопаем. — Прошёл он мимо меня и принялся точить топор.

— Своего всеотца лелеешь… А что от Лю́мины осталось слазу слубать… — Злобно произнёс я шёпотом, потому что опять рисковал услышать дедушкины слова ненависти про Мару.

Я повернулся спиной к дедушке и прижался ближе к кусту, чтобы набрать побольше листьев золотого растения. Не знаю зачем и почему, но мне хотелось сорвать как можно больше, раз этого куста скоро здесь не станет. Наполнив большой карман толстовки, я косо посмотрел на деда и ушёл, громко хлопнув калиткой.

О том, что в лесу есть особняк семьи Цепеш, знали далеко не все в деревне. А о том, что там живёт самая близкая родственница моего прадеда, — только моя семья и семья Нестеров. Моя семья её ненавидела, и лишь поэтому мы сейчас не живём в особняке. Почему она изгой? Мне никто не говорил, мне запрещали видеться с ней и даже упоминать. Но я часто сбегал из дома и скатывался с обрыва, чтобы прийти к ней в гости и попить чая. Мара рассказывала мне много историй из своей жизни, а также разные сказки, которые она узнала в Румынии. Именно от неё я узнал историю про английского рыцаря и девушку с золотыми волосами по имени Лю́мина, от которых и произошла моя семья и весь род Цепешей. Дедушка плюёт и ругается, говорит, что это бред сумасшедшей, а я верю… Это моя любимая история, хоть все рассказы Мары я обожаю одинаково.

Хотелось ещё раз послушать её сказки, голос у неё очень приятный на слух. Но вдруг я услышал звук колокольчика на наших дворовых дверях и учуял знакомый запах. Неужели опять она…

— Привет! Какой у тебя дом красивый… — За оградой стояла Милана, всё ещё что-то хотевшая от меня.

Я устало вздохнул и подошёл к ней. Нельзя, чтобы моя семья увидела, что ко мне лезет девочка с грязной кровью. Придётся погулять с ней, вместо старых добрых рассказов под чай. Как же давно я к ней не ходил, оказывается…

Денис Коррейн.

Сцена в центре деревни.

Полдень.

Мы собрали почти всю аппаратуру со склада из лагеря, в душе не знаю, как в том маленьком каменном сарайчике поместилась целая ударная установка. Возможно, это как в той детской сказке. Снаружи маленький домик с острой крышей, а внутри — огромный замок с просторными залами. Всё утро перетаскивали с одного места на другое всё нужное для концерта, но пока только для репетиций. В основном горбатились вожатые, я и Илья. Тем временем Данил, который пришёл хрен знает зачем, по его словам посмотреть, только с Алинкой своей гулял по деревне и не планировал помогать. Раньше хоть какая-то польза была от него, но… всё-таки у него есть право отдохнуть. И я не должен говорить как последняя сука, пора бы уже сконцентрироваться на подготовке.

— Как думаешь, комбик справа или слева от меня смотреться лучше будет? —