С этими словами девушка заспешила в дом, а Ринальдо тре­вожно посмотрел ей вслед.

И тревога его была не напрасна, потому что не за подарком направилась Вера; ворвавшись в комнату девушек, она с по­рога испугала их гневными восклицаниями:

— Лживая, распутная негодяйка! Значит, ты все-таки не успокоилась, решила обманом заполучить Родриго?! Я только что видела его возле дома! Он был у тебя?

Аврелия растерянно отступила к стене, а Кириена, проснув­шаяся от крика, испуганно таращилась на разъяренную фурию.

— Что смотришь на меня своими невинными глазками, ли­цемерка? — Вера подошла к Аврелии вплотную и вдруг схва­тила ее за шею. — Я задушу тебя, подлая тварь!

Кириена завизжала, а через секунду в комнату ворвался Ри­нальдо и, схватив Веру сзади за плечи, оттащил от Аврелии.

Но, цепляясь за соперницу, Вера успела разорвать ей платье на груди, и в прорехе блеснул золотой медальон. Увидев при­метное украшение, Вера на миг застыла, а потом порывистой птицей кинулась к Аврелии и, взяв цепочку с медальоном в ру­ку, взволнованно спросила:

— Откуда это у тебя? Где ты взяла?

— Это... это фамильное украшение, — сдавленно прогово­рила Аврелия. — Оно у меня с самого детства.

— А что на нем написано? — Вера присмотрелась. — «Авре­лия»?

— Да. Отец решил всем своим детям надевать на шею оди­наковые медальоны с их именами.

— Но у меня точно такой же! — Вера вытянула из-за пазухи цепочку с медальоном. — Дядя говорил, что это фамильное украшение семьи Сантони.

Она оглянулась на Ринальдо, но он молча отвел глаза в сто­рону. Зато Аврелия так и вскинулась при взгляде на медальон Грозовой Тучи и, быстро осмотрев его, потрясенным голосом произнесла:

— Примавера!.. Не может быть!..

— Да, так звали мою бабушку, — сказала Вера и снова огля­нулась на Ринальдо, ища подтверждения, но он снова промол­чал, отводя взгляд.

— Это невозможно, таких совпадений не бывает! — вос­кликнула Аврелия. — Мою старшую сестру звали Примавера, и это точно ее медальон! Где ты его взяла, Вероника?

— Ты намекаешь, что я его украла?! — с угрозой накинулась на Аврелию Вера, но Ринальдо снова ее удержал. — Ты смеешь считать меня воровкой? Не я, а ты воровка, тайком крадущая чужих женихов!

— Замолчи, Вера! — прикрикнул на нее Ринальдо. — Авре­лия не хотела уводить Родриго тайком, она требовала, чтобы он честно с тобой объяснился. Я случайно услышал их разго­вор и могу поклясться, что эта девушка вела себя достойно.

Аврелия растерянно переводила взгляд с Веры на Риналь­до, потом, снова сосредоточившись на медальоне, ломким го­лосом спросила:

— Ради Бога, объясните, синьор Ринальдо, как к вашей пле­мяннице попал медальон моей сестры?

— Да этот медальон у меня с самого детства, сколько себя помню! — воскликнула Вера. — Скажи ей, Ринальдо!

Вместо ответа он обратился к Аврелии:

— А где сейчас ваша сестра?

— Примавера исчезла шестнадцать с половиной лет тому назад, — вздохнула Аврелия. — Долгое время все думали, что она упала со скалы в море и утонула, но недавно одна женщи­на открыла нам тайну, что Примаверу украл некий страшный человек, враг нашей семьи.

— Он был генуэзец? Как его звали? Не Элизео? — быстро спросил Ринальдо.

— Его настоящее имя было Нероне Одерико, но он мог скрываться и под другими именами.

— А откуда он ее выкрал?

— Из нашего имения Подере ди Романо — это к востоку от Солдайи.

— Да... кажется, все сходится... — Ринальдо повернулся к Ве­ре. — Прости, если то, что ты сейчас услышишь, потрясет тебя. Ты не племянница мне, Примавера, а сестра этой девушки, Аврелии. — Он сделал паузу, взволнованно переводя дыхание — Когда-то один негодяй выкрал маленькую девочку не то на про­дажу, не то ради получения выкупа, а мы с Карло спасли эту бедняжку. Но так и не смогли узнать, кто она и откуда, потому что ее похититель был убит в драке, а девочка потеряла память, помнила только свое имя — Вера — и все время его повторяла. Она была чем-то похожа на мою маленькую племянницу Веро­нику, погибшую вместе с моей сестрой на корабле Ихсана. Эта спасенная малышка так тронула мое сердце, что я решил выдать ее за свою племянницу — тем более что у меня не осталось на свете близких людей, а она своих напрочь забыла или, может, как мне думалось, была сиротой. Шло время, ее родители так и не отыскались, а я привык к этой новой Веронике как к род­ной. Когда она подросла, Карло убеждал меня открыть ей прав­ду, но я боялся, что для нее правда будет лишь большим разоча­рованием. А потом, когда она влюбилась в гордого испанского идальго, я и вовсе не мог рассказать, что моя Вероника, по сути, найденыш, девушка неизвестно какого рода и племени. — Ринальдо помолчал, искоса поглядывая на Веру. — Так и полу­чилось, что я скрыл правду о твоем происхождении. Но правда все равно открылась. Не знаю, как ты к этому отнесешься, Ве­роника... то есть Примавера... но мне сейчас стало легче, слов­но камень свалился с души.

Пока он говорил, Вера смотрела на него застывшим взгля­дом, и в ее памяти внезапными проблесками стали высвечивать­ся картины давно забытого прошлого. Но если раньше первым детским воспоминанием девушки было лицо молодого Риналь­до, его сильные руки, вызволившие ее из жадных лап страш­ного человека, то теперь время углубилось дальше в прошлое. Перед мысленным взором Веры мелькали зеленые лужайки кра­сивой усадьбы, улицы шумного портового города, комнаты уют­ного дома, а главное — лица, лица людей, казавшиеся такими близкими и дорогими, что защемило сердце. Тряхнув головой, чтоб отрешиться от странных, разрозненных воспоминаний, она неуверенно обратилась к Аврелии:

— Выходит, мы с тобой — сестры? Но я совсем тебя не помню.

— Конечно. И не вспомнишь, даже если к тебе вернется па­мять. Ведь я родилась в тот день, когда ты исчезла. Тебе тогда ис­полнилось пять лет, а нашему с тобой брату Роману — три года.

— Брат?.. Роман?.. — Вера потерла виски руками. — Я пом­ню — маленький мальчик... Он подпрыгивал за какой-то игрушкой, а я поднимала ее вверх...

— Да, да! Это, наверное, была деревянная разукрашенная лошадка, которую он очень любил! Мама рассказывала, как вы играли.

— Мама?.. — Слово, которого Вера уже и не вспоминала, за­ставило ее встрепенуться и пристально посмотреть в лицо Ав­релии. — Мне кажется, я могла бы ее узнать, если б увидела...

— Говорят, я очень похожа на маму, — мягко улыбнулась Аврелия. — Только глаза у меня отцовские. Зато твои глаза — точно как у мамы, такого же цвета.

— Маму зовут Марина? — внезапно спросила Вера. — А отца...

— А отца — Донато! — подсказала Аврелия. — Донато Лати­но. Наши родители знатного рода. У нас состоятельная и ува­жаемая в Кафе семья. А Роман уже не маленький мальчик, а взрослый юноша, очень умный и достойный. Кстати, Кири­ена — его невеста.