Мэри напрочь отказывалась оживать!

— Я этого не допущу! — Мощный голос Мэри эхом откликался в обоих мирах. — Я не позволю, чтобы меня вытолкали отсюда!

При звуках этого повелительного голоса силы начали оставлять Цин. Половина туловища Мэри уже была в живом мире, но она уперлась ногами, вонзила пятки глубоко в ковёр; и каждый раз, когда она что-либо говорила, Цин всё больше слабела.

— Я вам не позволю выгнать меня из Междумира! — Мэри постепенно, дюйм за дюймом протискивалась через портал обратно.

— Я не допущу, чтобы меня выперла отсюда какая-то сопливая, безграмотная дура!

— На помощь! — завопила Цин Нику. — Сэр! Мне нужна ваша помощь!

Но Ник больше не был Ником. Он теперь вообще не был никем и ничем. От него теперь осталась лишь громоздкая бесформенная куча. Пальцы расплавились, руки оплыли, так что он не мог пошевелить ими; больше того — он теперь даже не мог понять, зачем это нужно.

— На помощь! — взывала Цин.

«Что всё это значит? — раздумывал Ник. — Что я здесь делаю? Что происходит? Надо присесть и подумать…» И он пополз в угол, оставляя на ковре комья шоколада — куски себя самого.

— Я одна не справлюсь! — орала Цин.

«Что это там за шум? Ну вот, прекратился, значит, можно спокойно поразмыслить… Вот только в мозгах какая-то неразбериха… Прочистить бы их, тогда я вспомню, зачем я здесь… Вспомню, кто я такой…»

И разрушающийся дух закрыл глаза. Он сидел в углу и таял, всё глубже погружаясь в горько-сладкие потёмки собственных мыслей, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь прочное, но находил только шоколад. В то мгновение, когда он прекратил своё существование, по всему полу Комнаты Джунглей медленно растеклась шоколадная лава, покрыв собой весь лохматый зелёный ковёр.

Ник проиграл своё сражение. А теперь и Цин проигрывала своё.

Мэри протискивалась обратно в Междумир, и как Цин ни толкала — все её усилия ни к чему не приводили. Цин нечего было противопоставить колоссальной силе воли и подавляющему превосходству Мэри Хайтауэр. Мэри полностью втянула себя в Междумир, и портал за её спиной начал закрываться. Она схватила Цин за отвороты её военной формы.

— Я перевоспитаю тебя! — мощно гремел голос Мэри. — Ты поставишь свой дар на службу добрым делам! Ты поставишь свой дар на службу МНЕ!

Мэри сделала шаг вперёд, но что-то держало её за волосы и не пускало. Она попыталась высвободиться — не тут-то было, кто-то или что-то дёрнуло её голову обратно, да так, что даже подбородок задрался. И в ту же секунду Мэри вновь ощутила то же самое странное покалывание в затылке. Она потеряла равновесие и начала заваливаться назад, а Потрошительница, не теряя зря времени, снова прыгнула на неё.

* * *

Алли как ветер просёрфила обратно в Грейсланд, но оказалось, что всё же недостаточно быстро. Она появилась в Комнате Джунглей слишком поздно — спасти Ника было уже невозможно. Но горевать над его страшной судьбой было некогда. Единственное, чем она могла бы помочь своему другу, — это закончить то, что он начал. Сперва она не могла понять, что происходит, и догадалась только тогда, когда Мэри вытащила себя из живого мира обратно в Междумир. Неужели Мэри несколько минут была живым человеком? Вот так прямо из плоти и крови?! Ну, во всяком случае, верхняя половина её туловища точно была. Этот парень в серой форме как-то это провернул. Но сейчас дырка в живой мир начала затягиваться. Скорее!

Никто из действующих лиц этой драмы не заметил Алли. Отлично. Она мгновенно вскочила в охранницу, которая в этот момент вошла в комнату.

В живом мире Комната Джунглей выглядела совершенно нормально — если не считать всепобеждающего запаха шоколада и плавающей в воздухе дыры размером с грейпфрут. В дыре виднелся затылок Мэри. Алли запустила руку своей тушки в Междумир, сцапала Мэри за волосы и дёрнула изо всех сил.

Мэри, почувствовав, что её тянут обратно в мир живых, стала бешено вырываться — словно акула, попавшаяся на крючок, — но потеряла равновесие. Алли снова дёрнула.

— ПУСТИ! — взревела Мэри. Её мощь возросла настолько, что ей ничего не стоило усилием воли отбросить Алли далеко и надолго; поэтому умная Алли крутанула рукой, зарывшись пальцами глубоко в длинные медно-рыжие волосы Мэри, так что как бы та теперь ни старалась — высвободиться ей бы не удалось. Алли вцепилась в гриву противницы обеими руками и тянула что было сил — словно при игре в перетягивание каната.

Теперь их было двое против одной Мэри: Алли тянула из живого мира, а Цин толкала из неживого — и всё равно этого было мало. Но тут в волосы Мэри вцепилась третья рука, четвёртая захватила её подбородок, а ещё две другие потянули её за подмышки — и однако все эти руки были руками Алли! Помимо охранницы, она теперь скинджекила двух туристов, которые тоже в это время забрели в Комнату, и теперь Алли видела окружающий мир тремя различными парами глаз.

«Невыносимый нексус крайностей» действовал на всех послесветов по-разному. Алли теперь скинджекила не одного, а трёх человек одновременно, и у каждого из этих троих была лишь одна цель: во что бы то ни стало вытащить Мэри Хайтауэр из Междумира в мир живых!

— Я этого не допущу!

Но как бы сильна ни была воля Мэри, как бы велика ни была её ярость, справиться с таким количеством врагов она не могла. Покалывание прошло через её грудь, затем талию, затем ноги, и Мэри поняла, что ей не устоять. Но если уж её выпирают из Междумира, она уйдёт не одна! Мэри словно клешнями вцепилась в Потрошительницу, дёрнула девчонку за собой, и обе они вывалились в живой мир.

Цин до того сосредоточилась на своей задаче — вытолкнуть Мэри — что не заметила, чтó произошло с ней самой. Только отпустив свою жертву и оглянувшись вокруг, она вдруг обнаружила, что в глазах у неё больше не двоится, Грейсленд обрёл чёткие и ясные очертания, а заливавший пол шоколад исчез. Мэри стояла в другом углу комнаты в полной прострации. Мужчина-турист вдруг свалился без сознания, его спутница завопила во всю мочь своих лёгких и кинулась вон из помещения. Охранница, которая первой пришла на помощь Цин, ошеломлённо пялилась на Мэри.

Цин обернулась и увидела, как дыра стянулась в точку и пропала. Девочка протянула руку и попыталась открыть новый портал в Междумир… но живые люди такими способностями не обладают! Цин больше не была эктодёром, она превратилась в девочку из плоти и крови. Она сразу поняла это — и не только потому, что, ущипнув себя, ощутила боль, но потому что впервые за сто пятьдесят лет её существования, шапчонка упала с её головы и закувыркалась по полу.

— Что ты наделала!

Мэри смотрела на неё с такой безграничной ненавистью, что только что образовавшаяся кровь Цин застыла у неё в жилах. Она сорвалась с места и побежала, и остановилась только тогда, когда оказалась очень, очень далеко от Грейсленда.

* * *

Алли счистилась с двух своих «тушек» — одна из них грохнулась в обморок, другая с воплями умчалась с места происшествия, — но охранницу Алли не отпустила, использовав её в качестве пункта наблюдения за Мэри. Что за замечательное зрелище! Волосья дыбом, зелёное платье измято, а хозяйка всего этого — растрёпанная, запыхавшаяся… Мэри Хайтауэр — растрёпа! Алли едва не расхохоталась.