Арендаторы, жившие этажом ниже, тем временем пили чай. Странный звук, донесшийся сверху, смутил их, однако, выйдя в коридор, они ничего не заметили и вернулись к себе. Но, когда жена Регаипа-бея вышла на кухню, дабы подсластить чай, женщина заметила странные темные капли на столешнице. Обмакнув в них палец, она внимательно рассмотрела жидкость и поднесла ее к носу.

– Аллах! Аллах! – воскликнула она, в одночасье все поняв. На столешницу упала еще пара капель.

Подняв голову, она что есть мочи завопила: – О, Аллах! Это кровь! Регаип! Поторопись!

Когда они открыли дверь, ведшую в комнату Сеита, женщина, слабо вскрикнув, потеряла сознание. Сеит плашмя лежал на полу, и из его запястья все еще текла кровь. Регаип-бей, уложив жену на диван, побежал к входной двери. Нужно было звонить в полицию. Зачем Сеит-бей это сделал, зачем?

* * *

Мюрвет, дойдя до Ортакея, ждала, пока с фабрики доставят лед. Она попросила расколоть оставшиеся от привезенной в рыболовную лавку партии льдины и, сложив их в ведро, положила на них бутылки с газированной водой. Когда она дошла до склона, на верхушке которого располагался их дом, то чуть не угодила под машину «скорой помощи», которая неслась ей навстречу. Мюрвет чуть не выронила ведро. Когда она продолжила свой путь, то заметила толпу, собравшуюся у источника. Она спросила у детей, стоявших рядом:

– Что случилось, милые? Почему все здесь?

Дети выглядели очень взволнованными и хором ответили:

– Кто-то порезался, тетушка.

Мюрвет, думая о том, какая беда постучалась в двери одного из соседей, направилась домой. Но, стоило ей увидеть толпу и полицейских у собственных ворот, внутри у нее что-то сжалось. Протиснувшись сквозь толпу, она попыталась войти в дом. Соседи плакали. Они хотели удержать ее. Когда она, растолкав всех, вошла внутрь, то увидела входную дверь и деревянные стены, испачканные кровью. Мюрвет тотчас же потеряла сознание.

* * *

Когда Сеит медленно открыл глаза, то понял, что находится в белоснежном месте. Возможно, это рай. Казалось, будто бы он провел вечность в этом белоснежном пространстве. Однако единственным, что казалось ему чужим, являлся запах, стоявший в носу. Невыносимо пахло кровью. Пытаясь понять, почему у него так болит левое запястье, он повернул голову и посмотрел на руку. Она была полностью забинтована. Значит, жив. Значит, спасся. Голова разрывалась на части. Однако Сеит больше не кашлял. Спина тоже не болела. Странным было то, что он не чувствовал своей связи с собственным телом. Словно теперь он существовал без крови, без души, без вен, будто полая корзина.

Он услышал над головой голос доктора:

– Здравствуйте! Как вы себя чувствуете?

Сеит мог лишь моргнуть. Он не чувствовал ни языка, ни губ.

– Вы потеряли очень много крови. Однако, полагаю, вас вовремя нашли. Машаллах, ваш организм очень крепок.

Если бы у Сеита были силы, он бы улыбнулся. Однако смех теперь был уделом других. Он закрыл глаза. Он не хотел ничего слышать, не хотел говорить. В данный момент он пытался понять, где находится. Кажется, он застрял между миром, который хотел покинуть, и миром, в который стремился попасть. И Сеит знал, что это место – всего лишь станция, на которой все счастливо махали ему рукой. Отныне он был пустым. Ничего не осталось внутри. Возможно, Аллах заставил его пожить еще немного, дабы он понял, с каким миром расстается. Интересно, как долго он тут лежит?

Вдруг он увидел рядом Мюрвет. Кажется, она плакала. Наклонившись к нему, женщина спросила:

– Сеит, зачем?

Сеит с трудом пошевелил губами.

– Время.

– Время?

– Время.

Затем он увидел заплаканную Шюкран, сидевшую по другую сторону от него. Он повернул голову к ней.

– Где?

– Кто?

– Леман.

Сеит не понял, сказал ли он это или же только подумал о своей старшей дочери. Он не слышал собственного голоса. В ушах звенело. Мюрвет и в самом деле подумывала над тем, чтобы сообщить все Леман, однако с годами их отношения не улучшились, и поэтому женщина смолчала. Разве дочь не покинула их дом? Она могла спасти положение, если бы выступила против мужа в суде, но не сделала этого. Наоборот, вернувшись к Сабахаттину, Леман поставила всех в крайне неудобное положение. Разве не из-за этого мерзавца она поссорилась с отцом?

Мюрвет в то время одновременно испытывала и страдание, что ее муж находился на смертном одре, и странное, тайное чувство, что наставал час расплаты. Мысль о том, что вскоре она потеряет мужчину, в которого была безумно влюблена, которого ревновала и с которым пережила бесчисленное количество радостей и горестей, сводила ее с ума. Но, с другой стороны, с того момента, как Сеит впервые взял маленькую Леман на руки, между отцом и дочерью зародилось особое понимание. Муж баловал старшую дочь и искал предлоги, дабы уколоть младшую, – это заставляло Мюрвет втайне жаждать расплаты. И поэтому, когда Леман и Сеит поссорились, а затем и вовсе попрощались, Мюрвет восприняла это как должное. В особенности же ей казалось, что Леман, унаследовавшая от отца его себялюбие, заслуживала такого. Возможно, если они с отцом вновь встретятся, она снова обидит его – так успокаивала себя Мюрвет.

Сеит не знал, сколько дней и ночей прожил. Время от времени он слышал какие-то звуки и пытался понять, что происходит. Все вокруг состояло из черных, белых и серых точек, вытягивалось в линии, летало. Он пытался понять, что происходит. Всякий раз, когда открывалась дверь или раздавались шаги, он словно ждал, что в комнату войдет кто-то особенный, но затем, когда нужный человек не показывался, печально отворачивался.

Как-то раз он подслушал разговор доктора и Мюрвет.

– Смотрите, идет пятый день. Его организм очень вынослив. Если бы он не попытался покончить с собой, то прожил бы еще несколько лет. Иншаллах, мы сумеем восполнить кровопотерю.

Нет! Он не хотел жить еще несколько лет. Не хотел жить так. Он вспомнил свои слова, сказанные товарищу на Хейбелиада: «К смерти нельзя подготовиться, молодой человек. Пока она не наступит, нельзя».

Но тот человек знал о том, что смерть близко. И был к ней готов. Сейчас это знал и Сеит. Он тоже был готов. Смерть была близко. Он не мог умереть из-за того, что все еще пытался бороться, все еще думал о жизни. Хватит мучений!

Мюрвет и Шюкран попрощались с ним, обещая прийти на следующий день. Расцеловав его в щеки, они ушли. Когда дверь открылась вновь, он с надеждой взглянул на вошедшую. Нет, всего лишь медсестра. Повернувшись к окну, Сеит закрыл глаза. Он не хотел жить больше ни единого дня. Его время на этом свете подошло к концу. Теперь настало время отправиться в мир, в котором находились те, по кому он скучал. Те, кто был ему близок. Мурка уже давно научилась обеспечивать себя. Возможно, без него ей будет легче. Шюкран, благодаря заботе матери, с детства находилась у той под крылышком.