Я одариваю ее горькой улыбкой.

— Это жестоко.

— Такова жизнь, — парирует она.

Мой первый инстинкт — позвонить в полицию. Призрака больше нет рядом, чтобы защитить ее. Она уязвима, и это может быть моей единственной возможностью сломить ее.

И все же я знаю, что не могу никому позвонить. У Норы все еще есть Дженн, и я понятия не имею, где она ее держит и в порядке ли она вообще. Я не могу рисковать, подталкивая Нору к краю пропасти, пока не буду уверена, что Дженн будет в безопасности.

— Кто наблюдает за Дженн? — спрашиваю я, подходя к ней ближе.

Она смотрит на меня так, словно у меня на лбу написано "ИДИОТКА".

— Что ты имеешь в виду? Зачем кому-то понадобилось следить за ней?

Во-первых, чтобы уберечь ее от передозировки. Я могу только представить, как сильно Дженн в последнее время употребляла свои вещества. Стресс — один из ее самых больших триггеров. Она всегда предпочитала накуриться и на время отвлечься от своих забот, чем иметь дело с чем-либо.

— Могу я поговорить с ней?

Вместо ответа она направляется к моей кровати. Я следую за ней, останавливаясь, когда она опускается на матрас, чувствуя себя как дома.

— Нора…

Она протягивает руку и касается подола моего платья кончиками пальцев.

— Знаешь, Джеймсон и Бенджамин оба пригласили меня на выпускной, когда мы учились в школе, — бормочет она, внезапно отводя взгляд.

— Нора, а как насчет Дженн?

Она игнорирует меня и продолжает: — Это было до того, как мы с Бенджамином начали встречаться. Мы трое были друзьями, наши целые жизни, и я знала, что они оба хотели меня. Хотя я еще не решила, кого хочу. Я взвешивала все, за и против, их обоих, но решила, что выпускной будет прекрасной возможностью сделать выбор раз и навсегда.

Зачем она мне это рассказывает? Честно говоря, я не могу сказать, помнит ли она вообще, что я с ней в комнате. Ей кажется, что она за миллион миль отсюда, когда она продолжает гладить юбку моего платья.

Я снова пытаюсь спросить о Дженн.

— Нора, пожалуйста. Могу я увидеть Дженн?

— Бенджамин и Джеймсон оба сделали все, что могли, чтобы убедить меня пойти с ними

— Нора, почему ты мне это рассказываешь?

Она продолжает игнорировать меня, продолжая свою странную историю.

— В конце концов, я выбрала Бена. В тот момент это было действительно несложно, потому что у него было… больше денег.

Я смотрю на нее в недоумении.

— Ты вообще любила моего отца?

Она моргает, и теперь она действительно видит меня.

— Временами.

В этот момент я чувствую, что не должна удивляться тому, насколько она бессердечна, но она продолжает ошеломлять меня своим особым уровнем ненависти.

— Ты когда-нибудь любила кого-нибудь? — бормочу я. — Дженн? Своих родителей?

Она не отвечает на это, но хватает меня за юбку и дергает за нее, пугая меня.

— Я думала, ты больше похож на меня, — говорит она. — Я думала, что ты умнее, но я ошибалась. Я говорила тебе держаться подальше от Сэйнта Анжелла, но ты просто ничего не могла с собой поделать, не так ли?

Ее слова резки, хлещут меня, как кнут.

— Я знаю, что ты сделала, — шиплю я, моя злость кипит в крови. — Я знаю, что ты с ним сделала. Он был ребенком.

— И я был пленницей.

Она пожимает плечами, как будто ни одна ужасная правда не имеет такого большого значения.

— Как я уже сказала, Джеймсон обещал мне свободу. Ясно, что он лживый кусок дерьма и не отпустил меня, но в тот момент я был готова на все, чтобы почувствовать вкус свободы.

Я никогда раньше не испытывала такого отвращения к другому человеческому существу, и теперь я испытываю это не только к ней, но и к мистеру Анжеллу. Как Сэйнт смог пережить все это, я никогда до конца не узнаю.

Нора убирает руку с моего платья и встает на ноги.

— Это было хорошо, Иден. Очищающи.

— Не называй меня так

— Я буду называть тебя, как мне заблагорассудится, — выдавливает она, направляясь к двери.

Какого черта? Она не может сказать всю эту чушь и просто уйти. Она даже не сказала мне, в порядке ли Дженн.

— Ты не можешь уйти, — огрызаюсь я.

Уголки ее губ изгибаются, и она обхватывает мое лицо ладонями. Я вздрагиваю от ее прикосновения, но она не отпускает меня.

— Я еще раз проверю тебя перед выпуском, — говорит она. — Я потеряла интерес к воскресным обедам.

Я отдергиваю голову и выпаливаю: — Мистер Анжелл сказал, что даст тебе денег, если ты все это забудешь. Сто миллионов. Может быть… может быть, тебе стоит принять его предложение?

К моему удивлению, Нора фыркает.

— Он снова лжет.

Она неторопливо проходит мимо меня к двери, и меня охватывает паника, когда я думаю о Дженн и ее безопасности.

— Я хочу найти способ связаться с тобой и Дженн.

Слова вылетают у меня изо рта прежде, чем я полностью осознаю, что говорю.

Она останавливается и медленно поворачивается ко мне лицом.

— О чем, во имя всего святого, ты говоришь?

Я сжимаю челюсти.

— Мне надоело, что это улица с односторонним движением. Я хочу иметь возможность связаться с вами обеими, когда мне это понадобится, Анжелл знает, что мы на связи, и если он подойдет ко мне, я должна быть в состоянии связаться с тобой.

Она перемещает свой вес.

— Ты снова переступаешь черту. Я думала, тебе уже известно.

Я должна была знать, что элементарная логика с ней не сработает. Взяв страницу из ее собственного учебника, я решаю попробовать угрожать.

— Дайте мне возможность свободно связаться с вами, или, клянусь Богом, я не пройду через выпускной.

Она надолго замирает, затем ее шейные связки и животный звук вырываются из ее горла.

— Ты же понимаешь, что тебя ждут серьезные последствия, если ты этого не сделаешь, верно? Ты думаешь, что эти маленькие сучки из Ангелвью сделали твою жизнь ужасной? Ты даже не представляешь, Иден.

Это всегда освежает. Узнав, что твоя психованная мать-злая сучка.

Я расправляю плечи и поднимаю подбородок.

— Мне все равно.

Она изучает меня несколько мгновений. Я ожидаю, что она пристрелит меня и осыплет своими угрозами, но затем она глубоко, раздраженно вздыхает и пренебрежительно взмахивает рукой.

— Я не уверена, злиться мне или гордиться, или и то и другое вместе, — признается она. — Хорошо, тогда я дам тебе номер, по которому ты сможешь позвонить. Возьми листок бумаги, чтобы записать,