Тим, и не думая уступать дорогу, мрачно смотрел на меня:

– Ты собираешься надевать браслеты? – то ли спрашивает, то ли утверждает он.

Я смотрела на него ничего непонимающим взглядом. Браслеты? Какие браслеты? Те, что в сейфе лежат?

– Зачем? – наконец спросила, с трудом придя в себя после его внезапного вопроса.

– В смысле зачем? Ты же собиралась брать меня с собой.

– И сейчас собираюсь, – утвердительно кивнула головой, не понимая, к чему он клонит. Нахмурив брови, стояла и пыталась сообразить, чего такого важного я не учла, что ускользнуло от моего внимания, – причем здесь браслеты?

– Как ты собираешься выходить с рабом в людное место, если на нем не будет браслетов?

– И чего в этом такого?

Тимур шумно выдохнул и искоса посмотрел на меня:

– Ты вообще не в курсе, как все должно быть по правилам, да? – в голосе то ли изумление, то ли снисхождение, я не разобралась.

– По каким правилам? – понимаю, что туплю по-страшному, но целостная картинка в мозгу никак не хотела складываться, – если ты в курсе что и как, то будь добр, просвети.

Тимур покачал головой и заговорил:

– Чтобы выводить раба за пределы дома или личных территорий и у него, и у хозяина должны быть браслеты, для контроля.

– Контроля? – тупо переспросила у него.

– Вдруг я решу задушить кого-нибудь, хотя здесь внутренний блок удержит, или например, устроить разгром где-нибудь на улице. Как ты будешь меня успокаивать? Поэтому выходы разрешены только с активированными браслетами, чтобы в случае чего, хозяин мог отдать нерушимый приказ.

– У тебя в планах на сегодняшний вечер есть пункт "задушить кого-нибудь и устроить погром на центральной площади города"?

– Нет, – раздраженно повел плечами.

– Значит, обойдемся без браслетов, – убежденно ответила я и попыталась его обойти. Неужели я буду надевать это орудие пыток на Тима или себя? Да ни за что на свете!

– Ты, по-моему, не понимаешь, насколько это серьезно.

– Слушай, у меня такое чувство, будто ты просто мечтаешь надеть эти металлические оковы! – сердито буркнула себе под нос, когда он снова перегородил мне дорогу.

– Знаешь, мне-то в принципе плевать. Ну, похожу несколько часов с браслетами, не привыкать. Но вот тебе, если поймают с безбраслетным рабом, мало не покажется. Там, по-моему, штрафы гигантские, да еще и какие-то административные меры пресечения применяются. Если честно, как-то не вникал. Мне до хозяйских проблем обычно дела нет.

А вот последнее его заявление – это уже серьезно. Мне, как управленцу, недопустимо иметь какие-то административные наказания, штрафы и все остальное. Тем более сейчас, когда проверяют по полной программе. Остановилась, задумчиво потирая подбородок:

– Хм, это плохо.

– Может быть, – он пожал широкими плечами, – так что, мы надеваем браслеты, или ты оставляешь меня дома?

Смотрю на него, и вдруг понимаю, почему он так завелся. С одной стороны, наверное, до одури боится почувствовать на своем запястье холод жуткого браслета, боится, что потом уже не снимет его. А с другой стороны, боится, что я заберу свои слова обратно, относительно того, что поедем на автосервис вместе. Ему хочется выбраться из дома, почувствовать себя человеком, развеяться, и не хочется надевать хитрый прибор, способный контролировать каждый шаг, сломать, доставить десятки разных видов боли. Вот и не знает, как быть и что делать.

– Мы едем без браслетов, – сделав непростой выбор, твердо произнесла вслух. Хотя почему непростой? Другого просто и быть не могло.

– Уверена? – уточняет, и я вижу, что мой ответ пришелся ему по душе.

– Да. Твой чип все равно на меня настроен, и будет даже без браслета работать. То есть сбежать от меня не сможешь, придушить тоже… надеюсь, а уж без непосредственных приказов, думаю, обойдемся. Ты ведь пообещаешь мне, вести себя как взрослый, разумный человек? Так ведь?

Тимур молча смотрел на меня, по-видимому, пытаясь разобраться, шучу я или серьезно решила нарушить закон и вывести его без надлежащих мер защиты.

– Так? – с нажимом повторила свой вопрос, глядя ему прямо в глаза.

Тим медленно кивнул.

– Вот и славно. Единственное, что, надо тебе выбрать футболку с длинным рукавом, чтобы красоту твою скрыть, – указала пальцем на фиолетовую татуировку, сложным геометрическим узором разметавшуюся по руке.

Парень проследил взглядом за моим пальцем и, поморщившись, непроизвольно спрятал руку за спину.

Я, наконец, смогла его обойти и продолжить свой путь в комнату. Времени уже много, а пока прособираюсь, еще больше будет, так и опоздать ненароком можно.

В общем, умывшись, причесавшись, запаковала себя в размашистое длинное платье, больше напоминающее халат, на голове затянула привычный невзрачный пучок, и подошла к зеркалу.

О, да! Афродита готова к выходу в свет! На царской колеснице прокачусь по улицам города, сразив всех своей божественной красотой. Тьфу, блин! Глаза бы мои не смотрели на это убогое создание, отражающееся в зеркале.

Все, Чу, успокойся! Осталось-то всего две с половиной недели! Терпи, сжимай кулаки, стискивай зубы и терпи. Большая часть этого безумного, сложного пути уже пройдено, осталось совсем чуть-чуть.

Осторожно наклонилась вперед, вбок, чуть отклонилась назад. Больно. Но боль другая, не та, что в начале. Раньше каждое движение доставляло неимоверные мучения, все нервные окончания – словно оголенные провода, и чувство такое, будто позвоночник как на шарнирах, как хрупкая неустойчивая конструкция, созданная неумелым ребенком, и страх постоянный, что парализует, ноги отнимутся, и бесконечная тоска оттого, что конца пути не видно. Сейчас подохнуть хочется от ощущения того, как металлические ребра впиваются в тело, сдавливают, не давая сделать вдох полной грудью, но сама спина лишь немного ноет, и то лишь под вечер, когда проведя весь день на ногах (ну или на диване), устало вытягиваешься на кровати. Я поправляюсь. И пусть, судя по отражению в зеркале, цена велика, но оно того стоит.

Тимур уже ждал меня в гостиной у выхода. Джинсы, темно-серая футболка с длинными рукавами, скрывающими страшную метку на руке. Чистый, опрятный. Я даже удивилась – за последнее время настолько привыкла видеть его чумазого, растрепанного. А сейчас стоит спокойный, невозмутимый, заправив большие пальцы рук в карманы джинс. Обычный парень, и не догадаешься о том, какой у него социальный статус. Ни во взгляде, ни в позе нет, ни намека на то, кем он является на самом деле.

Молодец, все-таки. Гад редкостный, но молодец. На его месте любой сломался бы. Три года в аду, что и не говори, способны на колени кого угодно поставить. И этот становился, как не стать, когда целенаправленно пытаются сломить, но смог удержаться, не свалившись в бездонную пропасть рабского скулежа, животной покорности. Из этой пропасти уже не выбраться, не вернуться обратно, там все, что составляет суть человека, перемалывается, превращается в бесформенную груду. И даже если получить после этого свободу, в полной мере к ней уже не вернуться, потому что оковы останутся внутри, как и страх, отчаяние. Может за счет упрямства звериного, или норова бешеного, но Тимур, пройдя по краю этого безумия, смог избежать этой участи. И когда я его отпущу, он сможет вернуться к нормальной жизни, спрятав все, что с ним происходило за эти годы в темной комнате своего сознания. Сможет отвлечься от страшных воспоминаний, отмахнуться от них, и разве что во снах они будут прорываться наружу, напоминая о том, какие ужасы существуют в этом мире.