секунд длилась тишина, а затем они упали друг другу в объятия. Все смеялись и кружились, как в танце, пока Ирина вдруг не побелела как мел и бросилась в туалет… Когда вернулась в гостиную, Ларс только что положил телефонную трубку. Когда она спросила, кто звонил, он ответил:

— Некий Бернд Бекер. Он просил передать тебе, что только что появилась на свет твоя крестница. Крепкая, здоровая девочка. И что мать чувствует себя отлично.

Герда только закончила кормить ребенка, как дверь распахнулась и вошли Ирина и Тина. Они притащили огромный букет цветов и какой-то пакет. Обе сияли улыбками. Цветы Ирина поставила в воду на стол, а сверток положила на ночной столик. Потом они уселись и стали любоваться дочерью Герды.

— До чего же хоро-о-шенькая! Вся в маму! А посмотри, какие у нее малюсенькие пальчики! — Ирина большая и Ирина маленькая впервые посмотрели в глаза друг другу. И это была любовь с первого взгляда.

— Так мне можно взять на руки свою крестницу? — с великим пиететом обратилась она к Герде.

Та с готовностью передала малышку. Ирина нежно прижала ее к груди. И долго длилось это безмолвное слияние…

— Оказывается, вот что значит держать на руках новорожденное существо! — Она подняла голову, и подруги увидели слезы на ее глазах…

А Тина вспоминала при этом, как она сама лежала в той самой больнице, между Ириной и Гердой, и как обе они жаловались на свою несчастную жизнь: одна — потому что забеременела в четвертый раз, а другая — потому что забеременеть никак не может. И подумала: сейчас Ирина непременно заревет — все по той же причине. Но… ничего подобного не произошло.

Вместо того чтобы заплакать, та вдруг весело, счастливо рассмеялась и, как бы между прочим, объявила:

— А вообще-то, у меня для вас новость — я в положении!

Герда и Тина остолбенело уставились на нее. Обеим казалось, что ослышались, и потому в один голос воскликнули:

— Что-что?!

— То самое… Не сверлите меня глазищами: я всего лишь забеременела и… жду ребенка. Где-то в июле, летнего. И я — самая счастливая женщина на земле! А теперь, — тут уж она, действительно, зарыдала, — вот такие дела!

Тут и подруги не удержались — громко заплакали от общей радости.

— Что ж ты нам раньше не сказала? — В голосе Тины сквозил упрек.

— Просто не могла: потому что с уверенностью определили только вчера. А ты, голубушка, — в упор воззрилась она на Тину, — в прошлую ночь, как и во многие предыдущие, не приходила домой. Смеем ли мы, наконец, узнать, где изволила пребывать в это время наша полуночница?

Щеки Тины порозовели. Она опустила глаза и вздохнула.

— Ну хорошо, в конце концов все равно пришлось бы обо всем рассказать. Дело в том, что… Словом, я влюбилась!

— Да не может быть! Вот уж никогда не поверила бы!

Ирина повернулась к койке Герды, как бы ища поддержку. А та, лукаво улыбнувшись, отозвалась:

— Если уж наша Тина влюбилась, значит, вытянула счастливый билетик в лотто. Тот, кого она подхватила, небось не меньше, чем владелец фабрики, выглядит на все сто, симпатичен и вообще…

— Нет! Как раз нет, — прервала ее Тина и увидела изумление в глазах Герды и Ирины. — Он просто студент-социолог, на пятом семестре, бедный как церковная мышь и, по всем признакам, никогда не будет богатым! — Наступила пауза… — И, несмотря на это, я люблю его, хочу выйти за него замуж, иметь от него детей, жить с ним до старости и…

— …И окончить так, как я, — подхватила Герда.

Тина уловила насмешку в ее взгляде и отпарировала:

— Да нельзя же все отношения сводить к схеме: «жить-жить, потом умереть». Кто знает, может, ко мне как раз и пришла та самая настоящая любовь.

— Кто знает, может, и пришла, — мягко отозвалась Герда. — А если и не пришла, то я желаю тебе от всего сердца встретить на своем пути вот такую же Тину, которая с таким же юным задором, со своими сумасшедшими идеями сможет вдохнуть в твою жизнь, в твой брак немного свежего воздуха.

Которая в нужный момент прибавила бы тебе сил, чтобы набраться мужества, суметь стать хозяйкой собственной жизни, вместо того чтобы ныть да жаловаться.

Тина и Ирина обменялись красноречивыми взглядами.

— Это воскресная проповедь для меня или хочешь намекнуть, что в твоей жизни с этим ворчуном-рекордсменом засветили новые искорки? — недоверчиво спросила Тина.

— В самую точку! — Герда сложила руки на груди и с победным видом оглядела подруг. — Думаете, что всякие там, как их называют, хеппи-энды только для вас? Ха-ха! Нет и нет!

— Та-ак! Ну, а в чем же состоит тв-o-o-ñ хеппи-энд? — колко поинтересовалась Тина.

— А вот в чем. По воскресеньям я высыпаюсь. Имею один свободный вечер в неделю. Покупается стиральная машина — полный автомат и… — Тут она многозначительно улыбнулась. — У меня появился самый замечательный, самый нежный любовник, какого я имела в постели лишь много-много лет тому назад. Не так уж и мало! — торжествующе завершила Герда и взяла Тину за руку. — И все это — благодаря твоему сумасшедшему плану!

— Что-то не доходит. Нельзя ли яснее?

Герда снова опустила голову на подушку и заложила руки за голову.

— Все началось с этого Байерле, — стала рассказывать Герда, — того типа, который пристал ко мне у двери перед домом. Стал целовать мои руки, потом обхватил прямо за зад…

— Ну и наглец, — возмутилась Ирина. — Даже не верится.

— Я тоже прямо-таки обалдела от неожиданности. А когда немного отошла от страха и хотела уже врезать ему по морде, кто-то вдруг выскочил сбоку из кустов, сбил его с ног и стал избивать. Как вы думаете, кто это был?

— Какой-нибудь благородный рыцарь или сам Николай-заступник?

— Нет — мой муж!

— Ну и ну! Интересно, а что он забыл возле дома Тины? — удивилась Ирина.

— Конечно же, свою дорогую Герду! — хихикнула Тина.

— Вот именно! Он уже давно, оказывается, не доверял мне и подозревал, что с «терапией» дело нечисто. Однажды начал следить за мной и увидел, как я исчезла в доме Тины. Ну и взревновал, как это может только он. Решил, что прихожу к любовнику. А так как этот Байерле — единственное мужское существо в этом подъезде, то он и заподозрил именно его!

— И, когда увидел, что этот Байерле сзади… так сказать, обнял тебя, он, конечно, чуть не лопнул от ярости?

— Вот именно. Вскипел не только он, но и все мое нутро. Тут же и начались схватки. Бернд побежал вызывать «скорую», а