— В нем есть спальни на первом этаже? — спросил Алан.

— Давай, я все тебе покажу, — сказала Нина, отыскав наконец ключ. — Входи.

Они вошли через парадную дверь. Надраенные дощатые полы с широкими половицами слепили глаза своим блеском. Сквозь высокие окна струился яркий свет. В фойе висела роскошная люстра, а белые стены украшали изящные канделябры. Тут же была огромная, уставленная антиквариатом гостиная с двумя каминами по обе стороны. Скульптуры показались Алану чересчур абстрактными и современными. Раздвижные двери вели на каменную террасу, чья увитая плющом балюстрада огибала весь дом. Отсюда открывался вид на гавань, где на серых волнах покачивались рыбацкие лодки.

— Это дом настоящего китобоя, — сказала Нина. — Построен в 1842 году капитаном Илайхью Хаббардом. Обратил внимание на окна? Там оригинальное свинцовое стекло…

Алану понравилось, как стекло задерживало свет, прежде чем пропустить его в помещение. Оно было толще обыкновенного стекла и, подобно чистому серебру отбрасывало маленькие радуги на стены и пол. Здесь были эркеры и окна с местами для сидения, Нина облокотилась на одно из них, чтобы показать ему кое-что: буквы, выцарапанные на стекле.

— И-Л-Х, — прочитала Нина. — Легенда гласит, что жена Илайхью написала их на стекле бриллиантом, привезенным ей мужем из дальних странствий. Не знаю, что оно означает, но…

— Пошли дальше, — сказал Алан. Он не хотел слушать истории о том, как мужчины уплывали в море, а женщины тосковали по ним, сидя дома. Тот факт, что это здание было построено капитаном корабля, не имел для него ровным счетом никакого значения; он лишь напоминал ему о Тиме. Если бы Алан мог утаить эту историю от Дианы, то непременно так бы и поступил.

— Вот кухня, — рассказывала Нина. — Холодильник «Саб-Зиро», плита «Гарленд», итальянский кафель… Ты только взгляни на мебель, гриль «Дженн-Аир»…

— Отлично, — улыбнувшись, сказал Алан. Он не помнил, чтобы за все те годы, что они были с Дианой знакомы, она хотя бы раз приготовила еду своими руками. Но когда Нина указала на открывавшийся под кухней подвал и Алан спустился вниз и увидел мастерскую с разнообразным инструментом, окна и дверь, выходившие прямо во двор, он понял, что Диана будет в восторге.

— Ты спрашивал насчет спален, — сказала Диана, когда вернулся Алан. — Через минуту поднимемся на второй этаж. Ты будешь без ума от тамошней анфилады, но сначала я покажу тебе это. Я называю его крылом для родственников… — Они обогнули кухонную печь и очутились в коротком коридоре.

Шагнув в первую спальню, Алан принял решение о покупке.

— Как видишь, тут довольно просторно, — сказала Нина. — Красивые деревянные полы, работающий камин, стеклянные двери, выходящие на уединенную веранду… ванная комната… — Миновав ванную, они вошли в рабочий кабинет. Тут ощущался особый уют, который создавали стол, книжные полки, стеклянные шкафы с наградами и фотографиями хозяев дома в компании таких людей, как Лорен Баколл, Грегори Пек, Харрисон Форд и Том Хэнкс.

— Все просто обожают эти снимки — капелька Голливуда в старой серой Новой Англии, — рассмеялась Нина. — Ну как тебе такая планировка? Спальня-ванна-кабинет? Отличное место, чтобы перевести дух после ссоры с женой… или поселить родителей, если они вдруг нагрянут с нежданным визитом. Кстати, твои родители живы?

— Нет, они умерли, — ответил Алан, мысленно представляя себе, куда поставить кроватку Джулии, ее бюро и кресло-качалку. Они с Дианой займут комнату по соседству, чтобы всегда иметь возможность подоспеть к Джулии, если ей понадобится их помощь. Ванная комната была прямо здесь, на первом этаже, значит, Диане больше не придется носить Джулию по лестнице.

— Сочувствую тебе, — сказала Нина. — Что ж, вперед и наверх. На втором этаже…

— Этого достаточно, — сказал Алан. Глядя в окно, он гадал, будет ли Диана тосковать по болотам. Виды на гавань были совсем другими: постоянная суета, снующие туда-сюда катера, подгоняющий волны ветер, трепещущие полотнища флагов над лодочными мастерскими.

— Он тебя не устраивает? — спросила Нина. — Может, я могу еще что-нибудь тебе показать? У нас есть восхитительный перечень, давай пройдем за дом, там потрясающий…

— Устраивает, — сказал Алан. — Я покупаю.

— Покупаешь? — переспросила Нина. Как она ни старалась, ей не удалось скрыть свое удивление. Она даже не назвала ему цену, он не был на верхнем этаже, но, похоже, ему было все равно.

— Да, сейчас, — сказал он. — Хочу въехать до Рождества.

— До Рождества, — медленно улыбаясь и кивая, сказала она. — Будет сделано!

Они обменялись рукопожатиями. Теперь Алану предстояла поездка на работу, где его дожидались многочисленные пациенты. Но когда Нина достала мобильник и позвонила в свой офис, чтобы запустить начальную стадию оформления документов, Алан в последний раз окинул взглядом будущий дом Дианы.

Их дом.

Ночью Диане приснился Тим. Она стояла на палубе катера, который нещадно трепали волны. Это был шторм, жуткая буря, а океан превратился в темную, тягучую пустоту. Он напоминал скорее зыбучие пески, заглатывавшие все, что попадало на их зловещую поверхность. Диана испытывала ужас, потому что там был кто-то из тех, кого она любила. Хотя на лодке ей ничего не угрожало, она принялась звать на помощь.

— Пожалуйста, — кричала она. — Помогите мне, помогите!

Куда, куда подевались все дорогие ей люди? Удерживать катер на плаву было совсем непросто, и она боялась отрывать глаза от штурвала. Она заставила себя поверить, что они скрывались в каюте у нее за спиной. «Они» были собирательным образом, и она надеялась, что он включал Джулию, Люсинду, Эми и Алана.

Кто-то плюхнулся за борт. Из морских глубин появилась рука. Она была обмотана водорослями, и с нее стекала илистая грязь. Диана так испугалась, что чуть не обмочилась от страха. Были ли у нее силы спасти этого человека? Или же он утянет ее за собой? Она рыдала, стонала и уже хотела уплыть прочь. Но спокойный голос внутри нее сказал, что она должна остаться и следовать велению своего сердца. Тяжко вздохнув, отринув сомнения и уняв слезы, она перегнулась за борт, схватила кошмарную руку и почувствовала, как Тим тащит ее на дно.

Внезапно она проснулась.

Джулия билась в истерике. У Дианы сон как рукой сняло, и она, дрожа, поднялась с кровати. Джулия надула в постель, вдобавок у нее был сильно заложен нос. Диана приступила к еженощным процедурам по уходу за дочерью.

— Мааа! — вопила Джулия, громко всхлипывая, будто тоже видела плохой сон.

— Тише, тише, любимая, — прошептала Диана. — Мы в безопасности, на суше, мы вместе.

Джулия вяло ворочалась, словно что-то причиняло ей неудобство, но она никак не могла понять что именно. Она побледнела, и Диана взяла ее ладошки в свои руки, пытаясь их хоть немного согреть. Они были ледяными, словно она только что купалась в открытом море.

— Она в порядке? — раздался из коридора голос Люсинды.