Нерегулярные начали атаку, ударив минометом по икстранской палатке-столовой как раз в разгар обеда. После этого они захватили склад боеприпасов и направили два захваченных полевых орудия на застигнутых врасплох икстранцев.

А на последнее укрепленное орудие хлынула толпа беженцев. Расчету пришлось встретиться с ножами, кольями, камнями — и жгучей ненавистью. Никто не продавал свою жизнь дешево, так что в грудах тел оказалось неожиданно много икстранцев.

Получив последний доклад, Мири вздохнула. Погибли или пропали без вести одиннадцать ее солдат. И сотни гражданских. Икстранцы, будь они прокляты, засыпали в баки танков песок. На их месте она сделала бы то же самое.

Однако аэродром удалось захватить — теоретически, как и плацдарм в сотню метров в каждую сторону от него, сохранив не слишком надежный коридор на запад.

О теории приходилось говорить потому, что икстранцы не любили проигрывать. Они не побросали винтовок и не убежали с поля боя с воплями ужаса. Они отступили в максимально хорошем порядке и теперь затаились в лесу, дожидаясь то ли темноты, то ли контратаки на рассвете — но скорее всего подкреплений. Время от времени кто-нибудь из них выскакивал на танцплощадку и бросал горсть конфетти, выискивая слабые места.

Воспользовавшись складом оружия, оставленным икстранцами при уходе, Мири время от времени приказывала обстреливать из минометов южное и восточное направления. На западном направлении были остатки отряда Критулкаса и скромные бронемашины наемников.

Она приказала использовать трофейные полевые орудия для обучения на месте. К этому времени с ними познакомилась уже четверть отряда. Они стреляли наугад по дорогам, где с наибольшей вероятностью могли бы двигаться икстранские броневики или подкрепления.

Гражданские, когда убивать стало некого, только мешались, толпясь на взлетно-посадочной полосе. Это было плохо. Она приказала одному из лейтенантов очистить поле, и через несколько минут сержант со взводом прошел туда, чтобы убрать толпу.

Мири выпила немного воды из фляжки и посмотрела на часы. Скоро должны показаться самолеты. Ветер начал усиливаться, нагоризонте появились тяжелые тучи. Великолепно. Гипноуроки пилотирования, подобранные для нее Вал Коном, не стеснялись рассказывать, как трудно летать в грозу. Чем скорее она увидит самолеты, тем легче будет у нее на душе.

И правда… Она наклонила голову, нахмурилась, ловя звуки, которые могли бы оказаться шумом самолета, но не оказались.

Она чутко прислушалась. «Броневики, — решила она. — Наверное, Критулкас решил немного продвинуться вперед, пока всети…»

Тут она услышала громыхание, крикнула: «Наступают!» и увидела, как ныряют в укрытия ее солдаты — а за ними и гражданские, что посообразительнее.

Броневики.

И не их.

Он потратил все свои бомбы к вящей славе отряда и сугубому ущербу для неприятеля. Четырнадцатый Корпус Завоевания понес в этот день большие потери в оружии, боеприпасах, оборудовании и репутации.

И пилотов они тоже потеряли. Трое, вылетевшие ему наперехват, отправились за славными наградами, ожидающими погибших храбрецов.

Нелирикк проверил уровень топлива, сделал последний заход над южным опорным пунктом Четырнадцатого Корпуса и полетел к аэродрому Клана Эроб, где его дожидались его капитан и товарищи по оружию.

Шан считал, что, возможно, причинил неисправимый урон. Он неплохо расправился с тяжелой артиллерией, броневиками и боеприпасами.

И с самолетами.

Несмотря на то что «Солдатская премудрость» впиталась ему в плоть и кровь, он был истинным представителем Клана Корвал, и губить корабли ему было больно. Разум говорил ему, что неприятельские корабли необходимо уничтожить.

Но сердце пилота обливалось кровью из-за красоток, брошенных убитыми или смертельно раненными, которым никогда больше не знать радости полета.

Надвигающаяся гроза была у него за спиной, когда он подлетел к условленному аэродрому и со вздохом облегчения увидел над ним штандарт Первого литаксинского. Но пролетая над лесом, он увидел полдюжины броневиков, быстро продвигавшихся к полю.

Он резко развернулся и увидел грозовой фронт прямо перед собой: стену кипящих черных туч, прошитую молниями и увенчанную грудами сияющих кучевых облаков. А потом он пошел на снижение, поймал танк в перекрестье прицела и нажал на гашетку.

Сначала самолетов не было. Потом с противоположных сторон появились два.

Мири смотрела, как первый мчится перед грозовым фронтом, как он снижает скорость, снижается — а потом поворачивает над лесом. И звуки, которые он издавал, говорили о присутствии врагов.

— Засеките точку! — крикнула она минометчикам. — Наведите на нее оба орудия. Беглый огонь!

Второй самолет сделал один круг над аэродромом, пару раз качнул крыльями, а потом снизился, выпустил шасси и почти бесшумно приземлился, описав на поле широкую дугу и развернувшись носом в сторону леса.

Пилот отключил двигатели, но в воздухе еще раздавался вой, когда крышка фонаря отъехала назад, и со следами грима на лице на землю спрыгнул Нелирикк, подбежал к ней и отдал честь.

— В носовой пушке осталось три очереди, мой капитан. Но топливо кончилось.

Она ответила на его салют, пытаясь понять, почему на такого урода так приятно смотреть.

— С топливом я тебе не помогу. Но из вон того леса вот-вот должны появиться броневики. Ты можешь наводить пушку, не взлетая?

— Да, капитан.

— Так наводи.

Он бросился обратно к самолету — и как раз в этот момент стал садиться первый самолет. На слишком высокой скорости, как показалось Мири. Он коснулся земли и выключил двигатели почти одновременно, а потом свободно покатил к дальней стороне аэродрома. Ей показалось, что пилот погиб или тяжело ранен, и она потянулась мыслями к узору Вал Кона, чтобы успокоиться.

Последнее, что она увидела, — это купол ярко-оранжевого парашюта, который вырвался из хвоста севшего самолета, сбросив его скорость до нуля.

* * *

По кораблю была объявлена боевая тревога, но команды орудий семь и девять по приказу капитана ушли со своих постов.

Таймер в углу главного экрана командования отсчитал секунды до нуля и погас. Программа наведения сообщила, что орудия семь и девять включили магнитные лучи на низкую мощность.

Капитан и первый помощник наблюдали, как реальность повторяет то, что они уже видели на модели: лучи неотвратимо толкали беззащитные корабли в пасть окна.

Икстранский корабль произвел выстрел.

Шаттлы и грузовые катера, платформы и лихтеры приняли удар на себя, расплылись — и исчезли.

— Энергия луча снизилась в три раза, капитан, — тихо сказал первый помощник, глядя на свой рабочий экран.