Джун понял, от какого номера дал им ключ Таймин, чтобы он мог без помех узнать то, что его интересует. И почему здесь только сидячие места, для чего салфетки и вода. Дотронулся до зеркальной стены кончиками пальцев, а потом прижался к ней лбом, не зная, что думать.

– Зачем он это делает? – сдавленно спросил у пустой еще комнаты за стеклом. – Для нас?

– Спросишь у него сам, – Райер снял с себя куртку, расстелил на полу, рядом поставил кружку, отмерил туда настойку. Еще раз проверил, заперта ли дверь. – Кровати нет.

– Мне все равно, – пробормотал Джун. Он в любом случае ничего не чувствует, когда теряет сознание, уложат ли его на перину либо на шипы. Но вот комната напротив его тревожила. – Рай, я не хочу на это смотреть.

– Думаю, ректор тоже не в восторге, – Райер глянул на руки Джуна, судорожно вцепившиеся в ворот свитера, и нахмурился. – Сейчас же прекрати дергаться! Решил допросить эту Мию – так сделай!

– Да, ты прав, – Джун заставил себя разжать пальцы и дышать глубже. После стольких усилий свалиться раньше, чем ректор приведет в номер виру – верх тупости. Достал из кармана таблетки и под гробовое молчание Райера проглотил две, не запивая. Подвинул одно из кресел почти к самой стене и сел. Напарник остался стоять за его спиной.

– Ментор Инэр, – в одностороннем зеркале немного отражался он сам, похожий на призрак. Еще немного – и он сравнится по цвету кожи с Райером. – Меня не отпускают дурные мысли о рудниках.

– Меня тоже, – тихо произнес Райер. – Оттуда мы его не достанем. И даже не узнаем наверняка, там ли он. Надеюсь, Амира не станет делать глупости и рыскать по всем штабам.

– Зачем ей это делать?

Райер с досадой шлепнул себя по лбу.

– Как можно быть таким… Тихо!

В соседней комнате Таймин спиной открыл дверь, пятясь внутрь. Двумя руками поддерживал Мию, ногами обнимающую его талию, руками удерживающую его волосы. И целующую его так дико, словно от этого зависела ее жизнь в этот момент. Ногой захлопнув дверь, ректор обхватил затылок женщины и уже сам накинулся на ее рот.

Джун неосознанно наклонился вперед, когда Мия рванула с Таймина футболку и сжала его обнаженные плечи, оторвалась от его губ и покрыла влажными поцелуями подбородок, потом шею. Ректор прикрыл глаза и откинул голову назад, получая, судя по его виду, огромное удовольствие от языка, скользящего по нему.

– Она это хотела сделать со мной? – шепотом спросил Джун, напрочь забыв, что Таймин устраивает представление не в образовательных целях.

– Вроде того, – ровно произнес Райер.

– Он же знает, что мы здесь?

– Знает.

Таймин в два шага оказался у зеркала, распластал Мию по нему, сжал одной рукой ее кисти и поднял вверх, второй дернул с себя футболку вниз, оставив ее висеть на поясе. Губами сжал ее шею, глядя поверх ее плеча прямо в зеркало, сквозь него, на Джуна и Райера, который включил звук.

Джун начал краснеть от стонов и шепота, которыми сразу же наполнилась и их потайная комната. Необходимость смотреть, слушать тяготила его сильнее, чем он думал. Бросил быстрый взгляд на Райера, но глаза того ничего не выражали. Он смотрел прямо на Таймина и его любовницу, как на парня, который приносил им еду. Без интереса, равнодушно.

Хотя вира вела себя совершенно несдержанно, умоляя ректора о вещах, о которых Джун не то что не слышал, даже понятия не имел. И когда Таймин послушно разорвал на ней платье, оголив до пояса, а затем медленно опустился на колени, отвел глаза в сторону, медленно выдохнув. Ректор поднял растрепанную голову.

– Моя ученица, – он слегка задыхался. – Мия, я слышал, что эта дурочка тут была. Пару дней назад. Если да – я должен серьезно с ней поговорить.

Управляющая глухо застонала, когда Таймин провел ладонями по ее груди.

– Давай, – подтолкнул Райер Джуна. – Сейчас!

Джун сделал над собой усилие и перевел глаза на трепещущие перед ним тела. Таймин прерывающимся хриплым голосом повторил свой вопрос о Тисе Верене и опустился еще ниже, раздвинув в стороны юбку Мии. Его спина забугрилась мышцами, заблестела в бархатном свете.

В момент, когда женщина выгнулась, касаясь зеркала лишь головой, и протяжно застонала, едва не упав на ректора, когда она была максимально близка и открыта, Джун коснулся ее сознания. Моментально отрешаясь от происходящего, впитывая в себя образы, посылаемые ее мозгом. Перебирал воспоминания, быстро их просматривал, все сильнее сжимая подлокотники кресла. Все, что он увидел, намертво отложится в памяти, поэтому он ничего не пытался понять, а спешил, стремясь залезть глубже. Собирал, доставал, чувствуя нарастающее давление, будто погружался все глубже и глубже в самое сердце вулкана. И с каждой уходящей секундой его тело становилось тяжелее, он уже не просто тонул, а стремительно летел вниз, обугливаясь и начиная осыпаться. До скрипа сжал зубы, пытаясь ухватить что-то в голове напротив. Что-то очень важное…

– Хватит! Остановись! – издалека сквозь тонны ваты пробился резкий голос Райера. Встряска замедлила падение, теперь он парил над пропастью. На лицо легла рука, насильно закрывая глаза, в рот влилась желанная прохлада, после чего голову прижали к чему-то мягкому. – Прекрати!

Райер лихорадочно пытался остановить кровь, хлынувшую у Джуна носом. Использовал уже все салфетки, оставленные на столе, после чего в ход пошли вещи из рюкзака. Удерживал голову брата вертикально у своего плеча, прижал крылья носа, надеясь, что кровь свернется. Но она просто нашла себе другой путь и потекла в горло, Джун начал ее рефлекторно сглатывать и давиться. Если он сейчас потеряет сознание, то попросту захлебнется. Райер оставил его нос в покое и темные струйки потекли снова наружу. Но уже не так обильно. И понемногу сошли на нет.

«Я скоро выучу все молитвы мира», – Райер на миг зажмурился, пытаясь справиться с колотившей его отвратительной дрожью. После осторожно уложил брата на расстеленную на полу куртку и приподнял его голову, подложив рюкзак. Настойку амилазиума он успел влить Джуну сразу же, не дожидаясь судорог. И у них есть кувшин, полный холодной воды. Можно попробовать остудить хотя бы голову, чем Райер и занялся, умирая от желания самому облиться этой водой, чтобы прийти в себя.

Жар осложнился кровотечением, которое однажды может и не прекратиться. Надавил на раскаленный лоб Джуна, словно хотел силой мысли выдернуть из его черепа датчик, чтобы потом растоптать его в пыль. И из груди, живота. Чтобы никто не смог их отыскать. Никогда.

Сквозь шум в ушах начали пробиваться посторонние звуки. Задержав