– О Саванна! – Джой провела кончиками пальцев по щеке.

Весь яростный гнев, казалось, покинул ее так же быстро, как и возник. Она выглядела печальной, утомленной и старой, и Логан вспомнил свое ошалелое недоумение, будто у него на глазах произошло какое-то природное стихийное бедствие, когда его мать упала в обморок в День отца. Он придвинулся к ней. На этот раз он будет готов.

– Я помню только, что ты с матерью жила в Южной Австралии, – сказала Джой.

– Мы переехали туда через год после того, как Гарри пришел к вам на первый урок. – Саванна напоминала болтливую гостью на вечеринке, которая быстро подводит итог своей жизненной истории. – Больше я не видела ни отца, ни брата. Они словно забыли о моем существовании. Отец присылал деньги. Я была для него всего лишь досадным чеком, который нужно оплачивать. Вроде квитанции за электричество.

– Мне жаль. – Руки Джой беспомощно вспорхнули.

– О, это ничего, все в порядке, – произнесла Саванна таким тоном, будто Джой извинилась за то, что влезла перед ней в очередь. – В Аделаиде у меня было несколько по-настоящему ужасных лет… – Она замолчала. Перестала быть болтливой гостьей.

Саванна глубоко вдохнула, расправила плечи, отвела их вниз и назад, словно ожидала начала музыки.

– Но потом я бросила балет. Лучшая в округе, одна из лучших в штате, но я не была выдающейся танцовщицей, как Гарри был выдающимся теннисистом. Когда моя мать наконец поняла, что я никогда не добьюсь таких успехов в балете, каких достиг Гарри в теннисе, она утратила ко мне интерес. Так что больше никаких ограничений в питании – ура!

Логан и Бруки переглянулись. Он увидел свои сомнения отраженными в глазах сестры. Было ли хоть что-то в ее словах правдой?

Логан знал, что рассказанную ему историю Саванна взяла из телепередачи. Он знал, что она наврала Трою об отце. Так не могла ли она подцепить где-то и эту историю про голодающего в наши дни ребенка? Но какое это теперь имеет значение? Факты продолжали ускользать от него сквозь пальцы. Попытка увидеть настоящую Саванну была сродни поискам неискаженного отражения в комнате смеха среди лабиринта кривых зеркал. Модуляции ее голоса, ее жесты, позы – он теперь видел, как она постоянно сливается с другими людьми и преобразуется в них. Только что она была элегантной дамой средних лет, а в следующий момент становится грубым, развязным подростком.

Нужно как-то взять ситуацию под контроль. Логан решил использовать собранные факты, которые считал достоверными.

– Саванна, я ездил к твоему парню Дейву. Твоя история про то, что он тебя ударил… Этого ведь не было.

Саванна вскинула подбородок:

– Ну а что еще он мог сказать?

– Ты солгала нам, – не отступался Логан; ему нужно было удостовериться в том, что это правда, чтобы обрести почву под ногами, и тогда они смогут двинуться дальше. – Я точно знаю, что это ложь.

– Нет, не знаешь, – мягко возразила Саванна.

«Нет, приятель, он ушел в аут», – говорил, бывало, ее брат с абсолютно невинным и убедительным видом и со столь же непробиваемым спокойствием, когда его спрашивали, попал ли мяч в площадку. Гарри Хаддад чувствовал себя на корте как в родной стихии и так же непринужденно и естественно врал. Его наглая ложь доводила Троя до безумной ярости, а Логана сбивала с толку и лишала уверенности. Он видел, что мяч в поле, однако Гарри утверждал обратное. Это ставило под вопрос все: правильное и неправильное, законы физики.

Вранье, очевидно, передавалось в их семье по наследству.

Стэн встретился взглядом с Логаном и беспомощно всплеснул руками. Едва ли Логан хоть раз в жизни видел своего отца таким беззащитным, даже когда тот лежал в больнице со своим коленом.

– Логан, ты тоже в тот день был там. – Саванна холодно посмотрела на него, и сердце у него дрогнуло.

– Я никогда с тобой не встречался. – Он был на сто процентов уверен в этом.

– Ты бросил в меня ракеткой, – сказала Саванна, – как в бродячую собаку.

– Я не бросал, – возразил Логан. – С чего бы вдруг?

Ракетками обычно швырялся Трой. Очередная ложь.

– Я бы никогда… – Он осекся.

Логан увидел себя уходящим с корта в тот день, когда впервые проиграл Трою, в тот день, когда отец велел ему понаблюдать, как Гарри делает крученую подачу, в тот день, когда понял, что если он может проиграть младшему брату, а на свете есть такие игроки, как Гарри, то, вероятно, ему нет смысла продолжать, хотя он делал это еще пять лет.

– Погоди, я бросил ее не в тебя, – тихо произнес Логан.

Он утратил преимущество. Он всегда переживал из-за той девочки, которая едва успела отскочить в сторону от запущенной им ракетки.

– Значит, ты меня помнишь, – сладко проговорила Саванна.

Она обладала способностью своего брата играть наступательно, отталкивая противника все дальше и дальше назад.

– А ты, Трой? Ты помнишь меня? – обратилась к нему Саванна.

– Мне все равно, даже если я встречался с тобой, – заявил он.

– Кто-то оставил незадвинутой заднюю дверь, – мечтательно произнесла она.

Наверняка Логан. Он вечно не закрывал до конца эту скользящую дверь, потому что ее заедало.

– Я вошла через нее и попала на кухню. Подумала, может… найду там хотя бы стакан молока. Все, что угодно. Голод так мучил меня. Я ничего не ела целые сутки, двадцать четыре часа. Мне было всего девять лет. Меня тошнило от голода. Я ни о чем другом не могла думать – только о еде. Я была одержима едой, а еда была повсюду, и жрущие люди – везде вокруг меня: шли по улице и уплетали мороженое, сидели в автобусе и жевали пирожки, набивали рты едой, – но у меня не было денег, я не могла купить себе никакой еды.

Джой прикрыла рот рукой:

– О боже мой, Саванна!

«Пусть это будет чья-нибудь чужая история», – подумал Логан, потому что его родные не были плохими людьми. Они накормили бы голодного ребенка. Они посылали деньги бедным голодающим детям на другом конце мира. «Подумайте о бедных голодающих детях в Африке», – говорила мать, если они не хотели есть овощи, а потом Эми начинала безутешно плакать от жалости к бедным голодающим в Африке детям, и отец со вздохом протягивал руку к ее тарелке и накалывал на свою вилку кусок брокколи.

– Ты выгнал меня из кухни, как нищую бродяжку, – сказала Саванна Трою. – Ты только что вышел из душа. Был весь мокрый, вокруг талии обернуто голубое полотенце. Ты назвал меня стервятницей. – Ее губа вновь приподнялась на слове «стервятница».

– Я не помню этого дня, Саванна, но если я так тебя назвал, то был прав, потому что ты и есть стервятница, – проговорил Трой. Он никогда не играл от защиты. Он отвечал атакой на атаку, с удвоенной силой. – Ты только что украла у меня много денег.

– Я ничего не крала, – возразила Саванна. – Ты дал мне их сам.