ты поручил мне, не есть ли человек Божий? Я свидетель великих и дивных дел его: он постоянно постится, лишь по истечении дня принимая немного хлеба и воды; все ночи проводит на молитве и каждый день воскресный приобщается св. Христовых Таин; он кротко и с радостью переносит побои и оскорбления, наносимые ему некоторыми рабами.

Услышав это, Евфимиан тотчас поспешил к жилищу нищего и, позвав его трижды чрез окошко, не получил ответа. Тогда он вошел в жилище, где нашел человека Божия, лежащего мертвым с покрытою головою и согнутой хартией в правой руке. Евфимиан открыл лицо его и увидел, что оно сияет как лицо Ангела; когда же он хотел взять хартию и прочесть, то не мог этого сделать, потому что рука не выпускала ее. Быстро возвратившись к царю и папе, он сказал:

– Нашли уже мёртвого того, кого искали; он держит в руке хартию и не отдает нам.

Царь и патриарх, приказав приготовить драгоценный одр, покрыть его богатыми тканями, вынесли честное тело человека Божия и благоговейно положили его на том одре. Преклонив потом колена, они, лобызая священные останки, говорили к нему, как живому:

– Умоляем тебя, раб Христов, дай нам сию хартию, чтобы по начертанному в ней мы могли узнать, кто ты.

После этого папа и царь беспрепятственно взяли хартию из руки святого и передали хартуларию великой церкви301, Аетию, для прочтения; при великом молчании окружающих он начал читать ее. Когда же он дошел до места, где было написано о родителях и невесте, о перстне и поясе, переданных ей, тогда узнал Евфимиан в почившем сына своего Алексия. Он упал ему на грудь и, обнимая и целуя его, говорил с плачем:

– О горе мне, возлюбленный сын мой! Что ты сделал с нами? Зачем такую скорбь причинил нам? Увы мне, сын мой! Столько лет пребывая с нами и слыша плач родителей твоих, ты не открыл себя, не утешил нас, несмотря на старость нашу, в великой печали, вызванной тобою. О горе мне! Сын мой, любовь моя, утешение души моей, я не знаю, что мне теперь делать: оплакивать ли смерть твою или радоваться обретению твоему.

Так безутешно рыдал Евфимиан, терзая седины свои.

Аглаида, слыша рыдание мужа и узнав, что умерший нищий есть её сын, открыла двери своего затвора; в разодранной одежде, устремив полные слёз глаза к небу и вырывая распущенные волосы, она шла среди толпы теснившегося народа, говоря:

– Дайте мне дорогу, чтобы я могла видеть надежду мою, обнять возлюбленного моего сына.

Подойдя к одру, она склонилась над телом сына своего, обнимала его и целовала со словами:

– Увы мне, господин мой! Чадо мое сладкое, что ты сделал? зачем доставил нам столь великую скорбь? Увы мне, свет очей моих! Как ты не открылся, столько лет живя с нами? Как не сжалился над нами, постоянно слыша наши горькие о тебе рыдания?

Невеста, тридцать четыре года прожившая без жениха и носившая в знак печали чёрные одежды, также пала на честное тело; омочая его ручьями слез и с любовью лобызая; она горько и неутешно рыдала, говоря:

– Увы мне, горе мне!

Её рыдание и скорбные жалобы возбудили в присутствовавших слёзы, и плакали все вместе с невестою и матерью.

Царь и папа повелели нести одр с честным телом человека Божия и поставить его среди города, чтобы все могли видеть его и прикоснуться к нему, и когда это было исполнено, сказали народу:

– Вот мы нашли того, кого искала вера ваша.

И собрался весь Рим; все прикасались к святому, лобызая его. Все недужные исцелялись: слепые получали зрение, прокаженные очищались, бесы покидали одержимых ими, словом, – какая бы ни была у кого болезнь, каждый получал совершенное исцеление от мощей угодника Божия. Видя такие чудеса, царь и патриарх пожелали сами нести одр в церковь, чтобы приять благодать от прикосновения к телу святого. Родители и невеста с плачем сопровождали их; народа же, стремившегося прикоснуться к честному телу, собралось такое множество, что от тесноты невозможно было нести одр. Чтобы заставить народ отступить и дать дорогу к церкви, царь велел бросать в толпу серебро и золото, но никто не обращал на это внимания; все усиленно желали лишь видеть человека Божия и прикоснуться к нему. Тогда папа обратился с увещанием к народу, прося его отступить и обещая не предавать погребению честное тело до тех пор, пока все не облобызают его и не приимут благодати чрез прикосновения к нему. С трудом убежденный народ немного отступил и дал возможность принести святое тело в соборную церковь, где оно стояло целую неделю, так что каждый желающий мог ему поклониться; всю ту неделю при одре святого Алексия находились плачущие родители и невеста. Царь же приказал сделать гробницу из мрамора, украсить ее золотом и изумрудами, в которую и положили человека Божия; тотчас же от святого тела истекло благовонное миро, наполнившее раку; все помазывались тем миром во исцеление всяких болезней, и погребли с честью честные останки302 святого Алексия, славя Бога.

Святой Алексий преставился в семнадцатый день марта месяца, в год от сотворения мира 5919-й, от воплощение же Бога Слова 411, когда в Риме царствовал при папе Иннокентии Гонорий, а в Константинополе Феодосий Младший и над всеми ними царствовал всегда владычествующий со Отцом и Святым Духом Господь наш Иисус Христос, Ему же слава во веки. Аминь.

Тропарь, глас 4:

Возвысився на добродетель, и ум очистив, к желанному и крайнему достигл еси: безстрастием же украсив житие твое, и пощение изрядное восприим совестию чистою, в молитвах яко безплотен пребывая, возсиял еси яко солнце в мире, преблаженне Алексие.

Кондак, глас 2:

Дом родителей твоих яко чуждь имев, водворился еси в нем нищеобразно: и по преставлении венец прием славы, дивен на земли явился еси Алексие человече Божий, ангелом и человеком радование.

Страдание святого мученика Марина

Память 17 марта

Святой мученик Христов Марин, будучи христианином и видя, как язычники приносят в жертву своим кумирам не только бессловесных животных и птиц, но даже людей, воспламенился Божественною ревностью и в то время, когда совершался праздник в честь бездушных идолов, отправился на место, где приносили жертвы, и разрушил жертвенники, а бывшие на них жертвы потоптал ногами. При этом он обличил нечестивых жрецов и исповедал себя христианином, сказав:

– Я