На то, чтобы подгадать нужный момент, ушли дни. Геркулес изучил окрестности до последнего камушка и продумал, куда могла побежать лань, после чего оставалось лишь заставить ее направиться к ближайшей реке, где он сможет выстрелить.

Наконец он занял позицию — встал в сотне ярдов вниз по течению с луком наготове, как раз когда лань достигла реки.

Несколько мгновений она колебалась. Даже для первоклассного лучника это был страшно сложный выстрел, но у Геркулеса не было другого выбора. Он выпустил стрелу.

Наконечник прошил самый верхний слой кожи задних голеней лани. Та запуталась в леске и упала. Прежде чем она успела подняться, Геркулес на всех парах бросился к ней по берегу реки и схватил животное за бронзовые копыта. Изучив раны, он с облегчением выдохнул: да, пролилось немного крови, но жизни и здоровью лани ничего не угрожало.

Геркулес забросил животное себе за плечи и направился назад, в Тиринф.

Но не успел он пройти и полумили, как из-за его спины раздался голос:

— Куда ты собрался с моей ланью?

Геркулес повернулся. Позади него стояла юная девушка в серебристой тунике и с луком в руке, а рядом с ней — умопомрачительный красавчик в золотых одеждах, и тоже вооруженный луком.

— Артемида, — сказал Геркулес, борясь с желанием закричать и броситься наутек. — И Аполлон. Слушайте, ребят, мне жаль, я должен был поймать эту лань, но...

— Но. — Артемида взглянула на брата. — Тебе тоже нравится, как эти смертные говорят: «Мне жаль, но...»? Точно их оскорбления правда можно простить! — Она впилась в Геркулеса ледяным взглядом серебряных глаз. — Что же, герой, давай. Объясни, почему я не должна убить тебя на месте.

— Евриефей дал мне десять глупых работенок, ответил Геркулес. ― Я хотел сказать, десять великих подвигов. Короче. Он приказал принести ему Кери-нейскую лань, живой или мертвой. Конечно, я знаю, что это твое священное животное. Я бы никогда ее не убил. Но я оказался между двух огней: с одной стороны, я должен выполнить десять заданий, согласно пророчеству Аполлона...

— Это правда, — подтвердил Аполлон.

— ...с другой — я ни в коем случае не хочу оскорбить великую богиню Артемиду. Евриефей меня подставил. Он хотел, чтобы я убил лань, а ты потом убила меня. Но если ты позволишь мне отнести ее ему и завершить задание, обещаю, я больше не причиню ей вреда. Как только царь ее получит, я тут же ее отпущу.

Костяшки пальцев Артемиды, сжимающие лук, побелели.

— Ненавижу, когда смертные используют пас в своих грязных делишках.

— Чтоб меня боги взяли, — проворчал Аполлон. Мы не стреляем в людей. Никто не смеет указывать нам, кого убивать, а кого нет!

Артемида взмахнула рукой:

― Геркулес, можешь взять с собой лань. Сдержи обещание и проблем не будет. Но что касается Еврисфея... Надеюсь, я никогда не замечу его охотящимся в лесу. К нему я не буду столь же благосклонна.

Боги исчезли во вспышке света. Геркулес продолжил свой путь, но еще долго его колени дрожали. Лишь идиот fie испугался бы Артемиды и Аполлона, а при всех своих недостатках Геркулес не был идиотом. Ну, по крайней мере, большую часть времени.

Когда Геркулес занес Керинейскую лань в тронный зал, он надеялся, что Еврисфей спрячется в горшок и хоть немного его развлечет.

Но вместо этого парь лишь пожал плечами:

— Смотрю, ты неплохо справился с заданием. Я оставлю эту лань в своем зверинце.

— Ты что? — переспросил Геркулес.

― В моем личном царском зоопарке, дубина! Любому царю нужен свой зверинец.

— Э-э, нет-нет! Я обещал Артемиде, что отпущу лань. Если ты хочешь ее в свой зверинец, тебе придется самому ее туда отвести.

— Это часть твоего задания!

— Нет, ты только что сказал, что я справился с заданием.

— Ой, ладно! Сам отведу.

Царь поднялся с трона. Он как раз спускался с помоста, когда Геркулес поставил лань на ноги и разрезал сдерживающие ее веревки.

— Пожалуйста, Еврисфей. Но осторожно. Она...

Лань метнулась прочь размытым золотисто-белым росчерком.

— ...быстрая.

Царь закричал и затопал, и наблюдать это было практически так же забавно, как когда он прыгал в горшок. Лань вернулась в лес, что обрадовало Артемиду.

Еврисфей зарычал:

— Ты коварный герой! Я позабочусь, чтобы твое следующее задание было невыполнимым!

— Я думал, последние четыре были невыполнимыми.

— Это будет еще более невыполнимым! Недалеко от города Стимфал есть озеро, которое заполонили демонические птицы...

— Если их зовут Стимфалийскими...

— Да, их называют Стимфалийскими птицами!

— Меня сейчас стошнит.

— Не будет тебя тошнить! Ты избавишь озеро от этих птиц, всех до единой! Ха-ха! Копрей, мой глашатай...

К ним торопливо подбежал царский глашатай.

— Да, повелитель?

— Что обычно говорят, когда желают удачи, но не скрывают сарказма?

— Э-эм... У дачки?

― Да! Удачки с заданием, Геркулес! Ха-ха!

Геркулес ушел, бормоча что-то себе под нос.

Подходя к Стимфалу, он заметил, что на полях не было ни одного колоска, а на деревьях ни фрукта.

Затем он начал натыкаться на трупы... белок, оленей, коров, людей. Они были все разорваны и исклеваны. У некоторых из шей торчали перья. Геркулес выдернул одно — оказалось, оно было твердым и острым, как дротик.

Когда он добрался до озера, его настроение резко упало. Озеро было похоже на блюдо радиусом в милю, окруженное холмами, неглубокое и заполненное зеленой водой. Островков осоки почти не было видно за черными пятнами — миллионов и миллионов птиц размером с воронов. Деревья по берегам покачивались и дрожали под весом целых стай. Их крики разносились по округе.

Геркулес подкрался к ближайшему дереву. Клювы и когти птиц отливали бронзой. Одно из этих маленьких чудовищ устремило на него взгляд желтых глаз, пискнуло, распушилось, и в героя полетел целый перьевой залп. Если бы не львиная шкура, Геркулес стал бы похож на подушечку для иголок.

— Это действительно невыполнимо, — пробормотал Геркулес. — Во всем мире не хватит стрел, чтобы убить столько птиц.

— В таком случае пораскинь мозгами, — сказал женский голос.

Геркулес обернулся. Рядом с ним стояла женщина с длинными темными волосами и серыми, как грозовые тучи, глазами. Она держала щит и копье, точно готовая в любой момент вступить в бой, но се улыбка была теплой и знакомой.

Геркулес поклонился:

— Афина. Как давно мы не виделись.