Вальера улыбнулась краешком губ.

– Теперь бери шкатулку.

– И?

– Дай ее сюда.

Простое коричневое дерево, зеленая окантовка, на сером поле – акула.

– Мам?

– Это герб рода Лаис. Надеюсь, ты помнишь?

– Да. Но откуда…?

– Молчи и слушай. Чтобы открыть шкатулку, надо нажать вот сюда. Иначе это самый обычный ящичек.

Вальера потянула пальцы Луиса к стенке шкатулки.

– Если нажать сюда и сюда – будет защита. Тут есть иголка с ядом. Вот так и так.

Вальера показывала, а Луис смотрел в шоке.

Невзрачная с виду коробочка таила в себе сразу несколько опасностей.

Две иголки с ядом и пропитанная им же шелковая тряпочка. Только возьми в руку…

Потом хватит и короткого прикосновения языком к пальцам.

Вальера нажала сбоку несколько раз, уничтожая ловушки, и открыла шкатулку.

Несколько листков бумаги. Очень плотной, белой, с голубым рисунком в виде волн. Секрет ее производства сейчас утрачен.

Такую делали только при Морских Королях.

Кольцо с громадным звездчатым сапфиром. На оправе выбиты золотые дельфин, акула, осьминог, кит, касатка.

Склянка с ярко-синим содержимым.

Луис посмотрел на мать.

– Это…

– Да. Наш род владеет этой тайной. Это – глоток моря.

– Откуда?

– Прочитай бумаги. Там все сказано. Это чистая правда, Луис, слово Тессани. Давным-давно…

Вальера говорила, а Луис слушал, и перед ним вставала громадная спальня.

Бело-синие цвета отделки, в кружеве подушек утопает белое, почти бескровное лицо, которое сейчас само напоминает герб Королей.

Белая мертвая кожа, сухие синие губы… и – глаза.

Пронзительно-синие, изменчивые, восхитительные, меняющие цвет, словно море – ежесекундно, играющие всеми оттенками, от бирюзы – до зелени.

Глаза Морского Короля. Последнего из рода.

Герцог из рода Лаис стоит на коленях рядом с кроватью. Мужчины знают, что это смертное ложе, что король не доживет и до рассвета, но зачем он призвал герцога? Даже умирающий – он все еще король. Что он знает?

Что скажет?

Первые слова короля не новость.

– Я умру на рассвете.

– Мой Эрт, лекари говорят…

– Лекари могут говорить. А ты слушай меня.

Королям повинуются. Особенно – этому.

– Да, мой Эрт.

– После моей смерти начнется война. Я знаю. Тимар силен и видит себя на престоле. Атрей породнился с Дионом – и также мечтает о власти для своего сына. Карнавон, Карст и ты – вы пока держите нейтралитет. Но я выбрал именно тебя.

Выбрал? Для чего? Надеюсь, не для казни? И не для трона? А то хочется жить… Но вслух Лаис произносит совсем другое.

– Это честь для меня, мой Эрт.

– Я решил, что доверю тебе самое ценное, что есть у меня.

– Мой Эрт?

– Наклонись ближе и слушай. Сегодня ты уедешь из дворца и отправишься…

Слова неразборчивы, но герцог слушает, что есть сил напрягая слух. Потому что король дает ему нечто большее, чем золото или власть.

Он отдает ему весь мир.

И этот мир заключается в простой шкатулке.

Рано или поздно кольцо должно найти своего наследника. Поздно или рано…

Герцог принимает его с благоговением, снимая с сухих королевских пальцев.

Он будет хранить его до конца своей жизни.

* * *

– Мам, а откуда яд?

– Там есть рецепт. Прочитаешь. И на полке книга с рецептами. Вон та…

Луис протягивает руку, и, повинуясь жесту Вальеры, снимает с полки… молитвенник?

Да, именно его!

В ядовито-розовом переплете, изукрашенный золотом, голубками, морскими волнами, и прочими пасторальными сценами.

Да, отец такое в руки век не возьмет.

Повинуясь шепоту Вальеры, Луис переворачивает молитвенник, и открывает его с противоположной стороны. Страниц тридцать заполнено убористым почерком… Вальеры? Нет, мать пишет иначе, ее руку Луис знает.

– Это еще моя бабка переписывала, – Вальера чуть улыбается. – Отдаю тебе. Лусии не доверяй, понял?

– Да, мам.

– Если бы она поумнела, повзрослела, но она еще соплюшка. Ей пока нельзя.

Луис кивнул.

– Обещаю.

– Отец ничего не должен знать. Поклянись.

– Клянусь.

Луис не испытывает никаких сомнений. Здесь и сейчас они с матерью думают, как одно целое, действуют, как один человек.

Лусия молода и глупа, Эрико отдаст все отцу в напрасной попытке заслужить его любовь, Родригу слишком безвольный и ведомый для этого знания.

Эттан…

Кто его знает, что наворотит мужчина в попытках добиться власти?

Уже наворотил!

Из всех детей это знание способен сохранить лишь Луис.

Внизу слышен шум.

Луис и Вальера переглядываются. Мужчина быстро захлопывает шкатулку, поворачивает все нужные рычажки, ставит ее на место и задвигает тайник. Все, что сказала мать, огненными штрихами врезано в его память.

Он никогда не забудет…

Вовремя, все вовремя. Потому что через минуту в комнату врывается встревоженный Эттан.

Луис выходит.

У него еще будет время побыть наедине с матерью. А сейчас надо оставить отца с ней. Они были вместе больше тридцати лет, Эттан любит ее, эгоистично, жестоко, немного слепо, как умеет, но любит. Надо дать им время побыть наедине.

Попрощаться.

А сам Луис идет к сестре.

* * *

Лусия рыдает на кровати. Бьется в истерике, отталкивает руки служанок, швыряется подушками…

Луис отсылает всех одним жестом, садится рядом.

– Лу, прекрати.

Бесполезно. Крики, слезы, сопли, вопли…

Встряхнуть сестру за плечи, глядя в красное лицо с распухшим носом.

– Я кому сказал!

Помогает, но ненадолго. Лусия вцепляется в его рубашку, обильно заливая ее слезами.

– Луис!! Скажи, что это неправда!! Мама не умирает!?

И прочитав ответ в его молчании, принимается рыдать еще сильнее.

– Она не может умереть! Это неправильно!! Так нельзя!!!

Луис молча гладит сестру по волосам. Капризное, избалованное, любимое матерью дитя. Что тут скажешь?