Кантор слушал рассудительные королевские речи вполуха, не сводя глаз с восхитительно неправильной девушки, которую по-глупому уступил злейшему врагу. И теперь паскудник Артуро сидит с ней рядом, обнимает за талию, что-то шепчет на ушко… Братья Бандерасы, бессовестные предатели, общаются с ним, как с приятелем… Даже чернокожий переселенец Гарри здесь! Понятно, они с Ольгой земляки, вполне закономерно, что они подружились.

— Ребята, вы бы знали, как мне нравится ваш мир! — вдохновенно вещал черный бард, размахивая копченым хвостиком плюта. Кантор еще вчера заметил, что этот парень по темпераменту почти мистралиец. — Хоть меня и приглашали в шоу уродов, обещая сделать звездой программы, и на улицах все еще шарахаются, но все же до чего у вас тут интересно! Вчера — вот вам крест святой, не вру! — вчера я пил с королем! Я, простой бедный музыкант… ну то, что я негр, можно не считать…

— Я Жаку голову оторву! — прокомментировал Шеллар. — Я же ему приказал! Забыл, оболтус!

— Ну и что? — ничуть не удивилась Ольга. — Король со всеми переселенцами обязательно знакомится. А с некоторыми и пьет. Я вот тоже с ним пила, когда знакомилась. А что, он от тебя не скрыл, что он король? Он обычно не признается.

— Дело было так, — принялся объяснять маэстро Гарри, поскольку остальные гости зашумели, требуя подробностей. — Вчера прихожу я домой и вижу — у Жака сидят два каких-то гостя, пьяные до такой степени, что человек вообще столько не выпьет, а сам Жак спит мордой в пельменях. Эти господа пригласили меня выпить. Я вообще-то не любитель таких пьянок, когда двое уже зеленых кроликов видят, а третий только пришел, да еще если они белые… Ольга, не перебивай, я давно усвоил, что здесь других нет, а привыкнуть все равно не могу. Так вот, хоть и не люблю я таких компаний, но отказаться не смог. Чуть ли не впервые за тот месяц, что я здесь провел, мне попался человек такой редкой породы. Даже бровью не повел, увидев мою черную физиономию, да еще и собутыльника пристыдил. Я еще подумал, наверное, ему тоже по улицам ходить, как и мне, одно расстройство. Этакая жердь, футов семь, наверное, и морда — с первого взгляда испугаешься. Ну я по простоте душевной что подумал, то и сказал. И тут этот пьяный латинос вдруг к нему: ваше величество! Как я там не помер на месте, сам не знаю, но уж дураком себя выставил с таким блеском…

Король с тяжким вздохом обхватил ладонью подбородок и попросил:

— Мэтр, выключите это безобразие.

— Нет, ваше величество, — категорически отказался старик. — Смотрите, и пусть вам будет стыдно.

— Да чего ты, — утешила приятеля Ольга. — Король никогда не обижается, если только его не хотят обидеть специально. Он классный мужик, ты вот с ним еще с трезвым познакомишься… И, к твоему сведению, в этом мире еще не открыли Америку, так что латиносов тут быть никак не может. Не обзывай людей как попало, вот и не будешь попадать в дурацкое положение. Если это был мистралиец, то так и надо сказать. Хотя, собственно, с каким это мистралийцем король мог пить у Жака? Ты хоть имя запомнил?

— Ой, честно говоря, я не запомнил, как его зовут… У него еще имя испанское, вот он мне так и запомнился как «мексиканский киллер»…

— Нет, Жак стопроцентно заслужил хорошую взбучку! — рассердился король. — Ведь Ольга сейчас догадается!

У Ольги действительно что-то словно щелкнуло в мозгах при упоминании экзотической профессии второго собутыльника Гарри, и она быстро спросила, перебив того на полуслове:

— Он просто так выглядел или тебе сказали о его профессии?

— Король сказал. А сам этот… мистралиец, так правильно?.. обиделся и стал уверять, что он уж год как завязал…

— Его зовут Диего? — продолжала допытываться взволнованная девушка. — У него вот такой хвостик, сережка в ухе, небольшой шрам вот здесь, над бровью…

— Ну да, — согласился Гарри. — А откуда у тебя такие знакомства в уголовном мире?

— Я же вам говорила! — победно воскликнула Ольга. — Никакой тут мистики нет, это он вчера был в зале! А вы — призраки, покойники… Пить меньше надо!

Кантор слегка утешился, увидев, как на глазах побелел Артуро Сан-Барреда и как затряслись у него губы. Ага, засранец, испугался! А ты что думал, всю жизнь будешь у меня безнаказанно тырить все, что понравится? И близнецы как-то неуютно заерзали, небось тоже к Ольге клинья подбивали и вспомнили теперь…

— Он же… — еле выговорил Артуро, — он же меня убьет.

— Пусть только попробует! — негодующе воскликнула Ольга. — Не бойся, не посмеет он тебя убивать, я с ним поговорю…

— В самом деле, — поддержал ее Гарри, — он нормальный мужик. Меня же не убил. И тебя не убьет, пока кто-то не закажет. Да и сказал же он, что завязал. И вообще сказал, что он теперь нетрудоспособный инвалид, потому как ему на войне крепко по голове перепало…

— Я это сказал?! — ужаснулся Кантор, и король безжалостным кивком подтвердил очередное позорище, постигшее невезучего мистралийца.

— Я рад видеть, дон Диего, что вам тоже стыдно за вчерашнее безобразие, — наставительно заметил почтенный мэтр. — Ибо мне крайне редко доводилось видеть в ваших глазах это чувство, столь полезное для нравственного совершенствования.

— Но это не самое главное, — продолжал Гарри, — а вот что меня действительно потрясло… мы там потом небольшой домашний концертик сообразили, и что вы думаете? Какой-то отставной вояка берет в руки гитару и с первого раза на слух снимает блюз! Довольно сложный, между прочим! И говорит при этом, что он не профессиональный музыкант, а так, когда-то в молодости баловался!

— Я не Артуро, а Жака убью, — простонал Кантор.

— Сам виноват, — возразил король. — Напился, выдал себя с потрохами, а теперь виновных ищешь.

— Мой знакомый вообще не играет, — неуверенно возразила Ольга. — И не поет никогда. Говорит, что у него голоса нет… Может, это все-таки был какой-то другой мистралиец? А может, это Жак с королем специально тебе кого-то подставили, чтобы меня разыграть?

— Это уж я не знаю, тебе лучше у Жака спросить. А голос у парня нормальный. Не оперный, но блюз звучал здорово. А слух просто идеальный, хватает мелодию в момент, хоть и пьяный…

— Проклятье… — снова не удержался Кантор.

Король успокаивающе махнул рукой:

— Не переживай так, все можно исправить. Почему бы воину и не обладать врожденными способностями к музыке? Надо только обосновать, почему ты до сих пор не признавался. Твои заявления об отсутствии голоса и отказ от пения даже в пьяной компании, к которым Ольга успела привыкнуть, всегда выглядели подозрительно, и сейчас она вполне может об этом задуматься. Ты не обращал внимания, что люди, никогда не обладавшие выдающимся голосом, не циклятся на его отсутствии? Они просто поют, если им хочется петь, и не задумываются о качестве исполнения. Ты же принял за критерий допустимого свой прежний голос и сам себе внушил, что при отсутствии такового петь вообще не следует. Это глупо, Кантор. Таких голосов — единицы на сотни тысяч, а поют все. Ведь можно делать это не для публики за деньги, а для себя и ради собственного удовольствия.