litbaza книги онлайнКлассикаКрасное и белое, или Люсьен Левен - Стендаль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 85 86 87 88 89 90 91 92 93 ... 197
Перейти на страницу:
не подозревая, он его смертельно оскорбил. Доктор, которого раздражало наивное презрение Люсьена к мошенникам, ренегатам и лицемерам, возненавидел его. Удивленный его пылкостью и здравым смыслом, когда однажды между ними зашла речь о малой вероятности возвращения Бурбонов, доктор, выведенный из себя, воскликнул:

– Но в таком случае выходит, что я дурак!

И мысленно закончил: «Посмотрим, юный сумасброд, что будет с тем, что тебе всего дороже. Рассуждай о будущем, повторяй свои мыслишки, которые ты вычитал в своем Карреле[59], хозяин твоего настоящего – я, и я дам тебе это почувствовать! Я, старый, сморщенный, скверно одетый человек с дурными, по твоему мнению, манерами, я причиню тебе самое жестокое горе – тебе, красивому, молодому, богатому, одаренному от природы такими благородными манерами и во всем так не похожему на меня, Дю Пуарье. Я провел первые тридцать лет своей жизни, умирая от холода на пятом этаже, с глазу на глаз со скелетом, а ты, ты только дал себе труд родиться, и ты втайне полагаешь, что, когда установится твое разумное правительство, таких сильных людей, как я, будут карать лишь презрением. Это было бы глупостью со стороны твоей партии, и пока глупо с твоей стороны не догадываться, что я собираюсь причинить тебе зло, и немалое. Страдай, мальчишка!»

И доктор в самых тревожных выражениях принялся говорить Люсьену о болезни госпожи де Шастеле. Если он видел на губах Люсьена улыбку, он говорил ему:

– А знаете, ведь в этой церкви находится семейный склеп Понлеве. Боюсь, – добавлял он со вздохом, – как бы его скоро не открыли снова.

В течение нескольких дней он ожидал, что Люсьен, безрассудный, как все влюбленные, попытается тайком повидать госпожу де Шастеле.

После совещания у Санреаля с молодыми членами партии Дю Пуарье, презиравший пошлую и бесцельную злобу мадемуазель Берар, сблизился с нею. Он хотел заставить ее сыграть некую роль в семье и не господину де Понлеве, не господину де Блансе и никому другому из родственников, а преимущественно ей признался в мнимой опасности, угрожающей госпоже де Шастеле.

В плане, который мало-помалу вырисовывался в голове господина Дю Пуарье, была одна большая трудность – постоянное присутствие мадемуазель Болье, горничной госпожи де Шастеле, которая обожала свою госпожу.

Доктор подкупил ее, выказывая ей полное доверие, и заставил мадемуазель Берар примириться с тем, что часто в ее присутствии предпочитал объяснять мадемуазель Болье, как надо ухаживать за больной до следующего его визита.

И добрая горничная и весьма недобрая мадемуазель Берар – обе одинаково считали госпожу де Шастеле опасно больной.

Доктор признался горничной в своих подозрениях насчет того, что какое-то сердечное горе еще усиливает болезнь ее госпожи. Он намекнул, что, по его мнению, будет вполне естественно, если господин Левен захочет еще раз повидать госпожу де Шастеле.

– Увы, господин доктор! Вот уже две недели, как господин Левен мучит меня просьбами разрешить ему прийти сюда на пять минут. Но что скажут люди? Я отказала наотрез.

Доктор пространно ответил фразами, построенными таким образом, что горничная никогда не была бы в состоянии их повторить, но, в сущности, в словах его заключался косвенный совет славной девушке допустить это свидание.

Наконец однажды вечером господин де Понлеве, повинуясь доктору, отправился к госпоже де Марсильи сыграть партию в вист, партию, два-три раза прерывавшуюся слезами. Как раз в это время был перелет бекасов, и господин де Блансе не мог устоять, чтобы не поехать на охоту. Люсьен увидал в окне мадемуазель Болье сигнал, надежда на который еще придавала какой-то интерес его жизни. Люсьен полетел к себе, вернулся переодетый в штатское, и наконец, после того как добрая горничная, не отходившая от постели, с бесконечными предосторожностями доложила о его приходе, ему удалось провести десять минут с госпожой де Шастеле.

Глава тридцать шестая

На следующий день доктор нашел госпожу де Шастеле, у которой упала температура, в таком хорошем состоянии, что испугался, как бы не пропали напрасно его трехнедельные старания.

Он притворился перед мадемуазель Болье крайне встревоженным. Он ушел, как человек, который очень торопится, и вернулся час спустя, в необычное время.

– Болье, – сказал он ей, – ваша госпожа впадает в маразм.

– Ах, боже мой, сударь!

И доктор долго объяснял, что такое маразм.

– Ваша госпожа нуждается в женском молоке: если что-нибудь может спасти ей жизнь, то только молоко молодой, свежей крестьянки. Я только что обегал весь Нанси и нашел лишь жен рабочих, молоко которых может принести госпоже де Шастеле больше вреда, чем пользы. Нужна молодая крестьянка.

Доктор заметил, что Болье внимательно смотрит на часы.

– Моя деревня, Шефмон, находится лишь в пяти лье отсюда; я приду ночью, но это неважно.

– Хорошо, отлично, моя славная Болье. Но если вы найдете молодую кормилицу, не заставляйте ее идти пять лье без остановки; возвращайтесь только послезавтра утром; перегорелое молоко было бы ядом для вашей бедной госпожи.

– Вы считаете, господин доктор, что еще одно свидание с господином Левеном причинило бы вред госпоже? Она почти приказала мне привести его к ней сегодня вечером, если он придет. Она так к нему привязана…

Доктор едва верил собственному счастью.

– Вполне естественно, Болье. – Он всегда напирал на слово «естественно». – Кто вас сегодня заменит?

– Анна-Мари, славная богобоязненная девушка.

– Ну что ж, передайте Анне-Мари все, что нужно сделать. Где обычно ожидает господин Левен, пока вы о нем доложите?

– В антресолях, где прежде помещался Жозеф, в прихожей госпожи де Шастеле.

– В том состоянии, в каком находится ваша бедная госпожа, ей лучше избегать нескольких волнений сразу. Если хотите меня послушать, не допускайте к ней никого решительно, даже господина де Блансе.

Об этом, как и о многом другом, доктор подробно договорился с мадемуазель Болье. Славная девушка вышла из Нанси в пять часов, передав свои обязанности Анне-Мари.

Между тем Анна-Мари, которую госпожа де Шастеле держала у себя только по доброте и которой она уже раз или два собиралась отказать от места, была всецело предана мадемуазель Берар и по ее поручению шпионила за Болье.

Вот что произошло. В половине девятого, в момент, когда мадемуазель Берар разговаривала со старухой-привратницей, Анна-Мари впустила во двор Люсьена, и тот минуты две спустя расположился за деревянной крашеной перегородкой, разделявшей пополам прихожую госпожи де Шастеле. Оттуда Люсьен отлично видел все происходившее в соседней комнате и слышал почти все, что говорилось в целом этаже.

Вдруг он услыхал крик новорожденного ребенка; он увидал, как в прихожую, запыхавшись, вбежал доктор, держа на руках младенца, завернутого, как показалось

1 ... 85 86 87 88 89 90 91 92 93 ... 197
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?