– Живая она! Живая-я-я! Слышите, Зураб Георгич?!

– Как родная у нас будет, ваше бла-го-ро-ди-е!!! Не пропаде-ет! Кляну-у-усь! Душу положу-у-у!..

– Да не голоси ты, старый, голос сорвешь!.. – всхлипнула Настя. – Вечером еще корабли отходят! Авось скажут Динке-то с мужем, что выплыла она… Девочка, девочка, да что ж ты выкинула?! Что ж ты, золотая, вздумала?! Мы тут чуть все не поумирали, на тебя глядя! Ты взаправду с корабля свалилась, что ли?!.

– Н-нет… н-н-нет… Я сама… – стучала зубами Мери. Мокрые волосы налипли ей на лицо. – Я с-сама хотела… наз-зад… Если б-б-бы не Митька… Где он? Он живой?! Я н-не помню, как нас выт-таскивали, он не ут-тонул?!

– Утонет этот, как же… – махнул рукой дед Илья. – Вон, мужики его растирают. Э, чаво, на ногах стоишь? Поди сюда! Меришка тут беспокоится – жив ты ай нет?

– Жив навроде, – мрачно раздалось в ответ, и Митька – совершенно синий, в мокрой, облепившей торс рубахе – подошел вплотную. Всхлипывающая Копченка подала ему шинель, в которую Мардо не спеша завернулся.

Мери, судорожно кутаясь в шаль, поднялась навстречу.

– Спасибо… – растерянно сказала она. – Я бы утонула без тебя…

Мардо сплюнул себе под ноги. Глядя на собственный плевок, без улыбки спросил:

– В расчете теперь, княжна? – И, не дожидаясь ответа, круто развернулся и зашагал прочь.

Ветер трепал его мокрые волосы, рвал полы шинели. Несколько голосов окликнули Мардо, но Митька не обернулся. Копченка кинулась было следом, но Настя поймала ее за руку.

– Не до нас ему… Не надо.

– Господи, куда он пошел, он же замерзнет насмерть… – пробормотала Мери.

– Ничего ему не будет, – заверил дед Илья. – А вот тебе, дочка, пробежаться придется. До самого табора. А то, ежели не спеша да с развалкой, как раз к шатрам льдышечка прикатится. Давай, милая, с богом, – и бегом! Девки, а ну-ка вместе с ней! Как примчитесь – сейчас костер, чаю, водки – и под перину! Ничего, джидэ яваса – на мэраса![66]Цыгане небось!

Девчонки радостно завизжали, подпрыгивая на месте. Брашка дернула подружку за руку, Симка шлепнула по плечу – и Мери сама не поняла, откуда вдруг взялась сила в промерзших насквозь, еще минуту назад отказывавшихся держать ее ногах. Пестрая стайка девушек стрелой прорезала изумленную толпу, вырвалась на набережную и помчалась по разбитой мостовой, а спустя несколько минут, пролетев улицы, уже вынеслась в степь.

Мери бежала, не отставая от других, босые ноги звонко стучали в схваченную заморозком землю, а за спиной словно вырастали крылья, и грудь разрывалась от счастья, и в который раз ей казалось, что стоит только добежать до этих рваных палаток, до этих костров под серым низким небом – и он будет ждать ее там. Только бы добежать… Только бы…