руки, сжимает их у меня за спиной. Сопротивляюсь, брыкаясь в его хватке, но он крепко меня держит.

– Какое же ты чудовище!

Он невозмутимо отвечает:

– Только когда приходится, и им я становлюсь ради тебя.

Пытаюсь вырваться, но тщетно, поскольку Тобиас обездвиживает своей силой. От его предательства меня захлестывает гнев, какого я прежде не чувствовала.

– Если планируешь провернуть эту хрень, тогда смотри мне в лицо, трус!

– К чему утруждаться? Ты ведь ненавидишь меня за то, кто я есть.

– Я ненавижу тебя за то, что ты скрываешь!

– Но сейчас-то я не скрываюсь. – Он наклоняется, накрыв меня своим телом, и шепчет на ухо, а в глазах у меня стоят слезы.

Тобиас говорит полным злобы голосом:

– Эта ярость, беспомощность, которую ты сейчас чувствуешь, страх от незнания, что тебя ждет, унизительная уязвимость, которая чертовски тебя бесит, лишает сил. – Он рычит, и каждое слово ранит сильнее предыдущего. – Ровно то же самое, что чувствую я каждый раз, как тебе что-то угрожает. И я не знаю, кто это или что, но ты все равно отказываешься от моей гребаной защиты.

Его слова проникают в мое сознание, и когда Тобиас меня отпускает, я разворачиваюсь и бью его по груди, лицу, шее, вымещая всю свою злость. Он принимает каждый удар, даже не дрогнув, но в его глазах сверкает ярость, пока я не довожу себя до изнеможения. Мой боевой дух дает слабину, и я едва слышу Тобиаса, в глазах которого появляется отчаяние, положив конец моей злости. И все же набрасываюсь на него с кулаками, а он часто дышит.

– Я лишь хотел, чтобы ты понимала, как дорого мне обходятся твои победы. – Он сглатывает, в голосе еще слышна ярость, но в глазах сияет поражение. – Ты выиграла, Сесилия. Черт возьми, я дам тебе выиграть, хоть и не знаю, что это значит.

– Я тебя ненавижу, – сиплым голосом говорю я. Силы покидают меня, но в глазах читается гнев.

– У меня есть обоснование для каждого поступка в прошлом и будущем. И мне жаль, что этого тебе мало, но плевать – лишь бы твое сердце продолжало биться и оставался маломальский шанс, что ты простишь меня за усилия. – Его голос срывается на каждом слове. – Но если ты лишишь меня и этого, у меня ничего не останется. Ты оставишь меня ни с чем.

Когда я осознаю силу его жертвы, то перестаю злиться и обхватываю его лицо руками. Тобиас в ярости вырывается из моих рук.

– Я твоя, – заверяю его я и сжимаю еще крепче, но Тобиас отводит взгляд. Целую его в подбородок, в шею, чувствуя, как он весь дрожит от злости и несколько раз сглатывает. Схватив его за рубашку, встаю на цыпочки и провожу языком по его шее. – Ты получишь мое доверие. Получишь мою преданность. Ты получишь меня всю.

– Любовь нас не спасет, – огрызается он.

– Может, и нет. Но любовь и доверие – единственное, что может спасти тебя и меня. Ты должен мне доверять, Тобиас.

Он чертыхается, как загнанный в клетку зверь, а я всячески стараюсь усмирить его гнев, прижимаюсь всем телом, вожу рукой по его груди, а потом обхватываю ладонью член. Тобиас хватает меня за запястье, останавливая, и я морщусь. Он обрушивает на меня яростный взгляд.

– Тобиас, я с тобой, – шепчу я и прижимаюсь к нему. Он вздергивает подбородок в знак отказа и отступает, воздвигая между нами стену, которую я не принимаю.

Решительно делаю шаг вперед, водя руками по его телу, и Тобиас презрительно смотрит на меня, но я чувствую, как грань между ненавистью и любовью становится тоньше. Мне знакома эта грань, мы и раньше находились под ее властью, и я знаю, что победит в нашем случае – что всегда побеждает.

Тобиас шарит взглядом по моему телу, часто дыша, его гложет ярость, и между нами вспыхивает знакомое сильное желание.

– Будь ты проклята, – цедит он сквозь зубы. От злости его голос становится хриплым, Тобиас отталкивает мои руки, а в его глазах пылает обещание устроить мне мучения другого рода.

Сделав шаг назад, он начинает снимать кофту, воспламенив меня одним только взглядом, и свитер падает на пол. Тобиас хватается за кромку футболки, она скользит по его точеному торсу и тоже падает в груду одежды. Сверкая янтарными глазами, он снимает ботинки и расстегивает джинсы, а я завороженно наблюдаю за тем, как он скидывает их вместе с боксерами и носками. Налившийся кровью член покачивается, и при виде него рот у меня наполняется слюной. Голые, мы упиваемся видом друг друга, тяжело дыша и обнажая наши души и сердца. А через мгновение Тобиас прижимает меня к себе, не дав его поцеловать, снова отворачивает и ставит коленями на край дивана.

Больно схватив меня за волосы, он медленно ведет свободной ладонью по животу, просовывает два пальца между ног, и у меня вырывается тихий стон. Слышу за спиной стон Тобиаса, когда он чувствует, какая я мокрая, а потом начинает безжалостно трахать меня пальцами. Задыхаясь от резких движений, раздвигаю ноги шире, чувствуя, как между ними скапливается влага.

– Ненавидишь меня? Что ж, тогда я тоже тебя ненавижу, – язвительно шепчет он, и я начинаю дрожать от приближения оргазма, как вдруг Тобиас вытаскивает пальцы. Это наказание за мою победу, но я была к этому готова.

– Тогда ненавидь меня.

Он хватает меня за задницу, раздвигая ноги и коснувшись членом ягодиц. Тобиас снова погружает пальцы в мое влажное лоно, и из его горла вырывается мучительный стон. Он растягивает меня, и сердце заходится в бешеном ритме, клитор пульсирует. Тобиас ведет ладонью вверх по моей спине, хватает за горло и сжимает его, а я прогибаюсь в пояснице, когда он вводит в меня головку члена, прижимает затылком к своей груди и, полностью вторгнувшись в меня, смотрит в глаза. Мы замираем, и Тобиас закрывает глаза.

– Putain.

После нескольких первых толчков сжимаюсь вокруг него. Когда Тобиас снова смыкает пальцы на моем горле, у меня неудержимо дрожат бедра. Он пристально смотрит на меня сверху вниз горящими глазами.

Нападая.

Заявляя права.

Негодуя.

Схватив его сзади за шею, я прижимаюсь к нему, пока он трахает меня сильными толчками. Его глаза вспыхивают, когда я замираю, чувствуя, как разливается по всему телу экстаз, а Тобиас, не сводя глаз, вторгается в меня, разрывая на части.

От следующего толчка я кончаю, и тело безудержно дрожит, пока Тобиас продолжает решительно брать меня в темпе, доводящем до исступления. Никогда еще меня не