Меркурием. Это было полной неожиданностью, — до тех пор мы рассматривали его, то есть Христа, только как Солнечный символ, связанный, по преимуществу, с Дионисом, Митрой и Осирисом» (Кроули, «Парижские работы»).

Но в чем причина этого странного родства? Дело в том, что в средние века образ Христа, изначально соответствующий Самости, начал терять свою темную, хтоническую составляющую или, выражаясь языком гностиков, «отбросил тень». Чисто духовный образ Христа нуждался в компенсации, которая родилась из натурфилософии алхимиков, устремленных к тайнам тьмы материи. Философский камень, Меркурий, имеет общие с Христом символы (вспомните евангельскую аллюзию на камень, отвергнутый строителями, но ставший во главу угла), однако, в отличие от Христа, имеет важное компенсирующее действие. Он на высшем уровне объединяет противоположности, разорванные во Христе.

Четыре стихии

Образ четырех противодействующих стихий, взаимодействующих различным образом, тесно связан с символизмом мандалы. Также очевидна связь с формулой Тетраграматона, в которой заключается двойной брак — отца с матерью, сына с дочерью. Тема Тетраграмматона подробно обсуждалась как в одной из глав «Магии в теории и на практике», так и в итоговом труде Юнга «Таинство воссоединения». Человек, знакомый с интерпретацией этой темы Кроули, будет приятно поражен сходством с мнением Юнга: «Речь идет о «главном имени», тетраграмматоне, которое представляет собой четыре буквы божьего имени, три из которых разные, а одна является повторением второй. В ивритском слове YHVH Хе — это женская, предназначенная в жены Йод и Вау. В результате Йод и Вау принадлежат к мужскому полу, а две женские Хе тождественны друг другу и потому являются одним. В этом смысле главное имя представляет собой триаду. Но в силу того, что Хе удвоено, Имя может быть и тетрадой или четвертое, запутанный момент, совпадающий с аксиомой Марии. С другой стороны, Тетраграмматон состоит из двойного брака» (Юнг, «Мистерия объединения»).

Но, говоря о четырех стихиях, необходимо отметить один немаловажный факт: Юнг отождествлял классические четыре стихии магии с четырьмя психическими функциями сознания, посредством которых человек познает мир — земля соответствует сенсорному восприятию или ощущению, воздух — мышлению, вода — чувству, а интуиция — огню.

Насколько правомерна такая классификация? Мне известно, что некоторые маги считают ее искажением изначального понимания. Относительно трех других функций я не располагаю доказательствами, однако есть один отрывок, где Кроули напрямую соотносит стихию воздуха, соответствующую мечам, с интеллектом: «Плотский разум есть вражда против Бога». Можно даже сказать, что смысл посланий Павла сводится к борьбе с разумом: «Мы воюем не с телом и кровью…», остальное вы знаете, я не буду приводить всю цитату. Я думаю, что именно святой Павел описал сатану (из-за своего незнания происхождения слова) как Принца Сил Воздуха — т. е. интеллект (Алистер Кроули «Восемь лекций по йоге»).

Принц воздуха, или принц мечей — это интеллект, умноженный на интеллект, то есть воплощение сухого и лишенного жизни схоластического мышления. Очевидно, что в процессе индивидуации (или Великого Делания) установка на чистую логику станет помехой номер один. К слову сказать, Юнг тоже не раз интерпретировал торжество Сатаны с «возведением на престол богини разума», в результате чего произошла потеря связи с символическими корнями души.

Из процитированного выше отрывка очевидно, что Кроули соотносит психологическую функцию со стихией. Следовательно, не будет некорректно распространить этот подход на другие стихии-функции. Одно следует из другого, к тому же я не сомневаюсь, что в некоторых еще не переведенных трудах Кроули есть и другие, столь же недвусмысленные соотнесения стихий с функциями. Юнговская типология людей в зависимости от доминирующей функции в точности соотносится с классическими представлениями о преобладании той или другой стихии в человеке.

Интеграция функций, по Юнгу, происходит в процессе индивидуации и работы с символизмом, поэтому мы можем предположить, что, визуализируя потоки тех или иных стихий и делая знаки элементов, мы занимаемся своей целостностью. Человек, лишенный воли к целостности (пятой функции, духа или центроверсии), является примитивным и односторонним. Кроули называл таких людей «элементальными».

Четыре меча. Молния

Рассмотрим совпадение между символами Святых Книг Телемы и отрывком из одного алхимического трактата, цитируемого Юнгом. Вероятность того, что Кроули мог читать этот никогда не издаваемый текст, хранимый в закрытой библиотеке, крайне ничтожна, а совпадение производит сильное впечатление.

Четыре элемента, меча четыре сверкающих и острых

Господь ему вручил в центральной точке.

Царства увенчанной короною девы,

Которая в пятом круге тайны.

(Цитируется по кн.: Юнг, «Таинство воссоединения»)

Сравнение четырех элементов с четырьмя мечами крайне интересно, поскольку почти дословно цитирует одно из откровений Алистера Кроули: «В это время Адонай пронзал мое существо своим мечом с четырьмя лезвиями — лезвием молнии, лезвием Пилона, лезвием змея и лезвием Фаллоса. Он также научил меня святому невыразимому слову АРАРИТА, и я переплавил шестичастное золото в одну невидимую точку, о которой не может быть сказано ничего».

Текстуальное совпадение настолько потрясает, что не нуждается в каких-либо комментариях. Сходится не только четверичность меча, но и образ центральной точки, символ который обсуждался нами более подробно до этого.

Имеет смысл попытаться проанализировать, что значат эти четыре лезвия бога. Можно было бы свести их к четырем стихиям или четырем функциям и на этом остановиться, однако их символизм поразительным образом повторяет опыт индивидуации.

Первым из лезвий является лезвие молнии. В работе Карла Юнга «Исследование процесса индивидуации», на второй мандале его ученицы молния бьет в монолитную скалу, отщепляя шар, символизирующий индивидуальную самость ученицы. Юнг обращает внимание, что «эта освобождающая вспышка молнии является символом, который в том же контексте использовался алхимиками. Молния означает внезапное и непреодолимое изменение психического состояния».

Вспышка молнии является первым рождением сознания из тьмы бессознательного, означает начало индивидуации и возникновение сознания.

На 16-м аркане таро «Башня» крепость «организованной жизни» разрушается именно молнией, исходящей из ока Гора. Прохождение «Башни» — это тяжелый, но важный процесс разрушения бессознательной идентификации с коллективными ценностями и начало подлинной индивидуации.

То, что в «Святых Книгах Телемы» молния превращается в змея, тоже находит подтверждение в трудах Юнга. В той же работе «Исследование процесса индивидуации» Юнг обращает внимание, что на последующих мандалах его ученицы молния превратилась в змею. Лезвие змея является прямым символическим продолжением «лезвия молнии», и, читая эти исследования, трудно избавиться от ощущения, что Юнг или его ученица тайно читали Святые Книги Телемы.

Затем, на одной из мандал, Змей начинает выполнять функцию фаллоса, пронзая маточную сферу и, тем самым, зачиная зародыш новой жизни. Символизм Змея