И увидев, днём, пришвартованную возле моего дома яхту, я осуждающе покачал головой. Но отменять я ничего не собирался. Денег, что были потрачены на этот выход в свет, хватило бы не один год безбедной жизни.

Сделав себе засечку, уделять в дальнейшем больше внимания мелочам.

Больше всего, я переживал и беспокоился о Елене Петровне. Не выкинет ли она, чего-нибудь этакое на балу.

Сомнения в правильности своего поступка, увеличивались с каждой минутой.

Пару дней назад, когда я отправил Козырька в гостиницу за своей сестрой. Он вернулся вместе со своей мамой и девушкой.

И если Анжелика, услышав, что она будет сопровождать меня на балу, пребывая в шоке, сидела молча. То их мама развела бурную деятельность.

Схватив со стола приглашение и погрузившись в чтение, перечитав несколько раз бумагу. Она буквально схватив нас за руки и потащила по магазинам.

Точнее, сперва в мою спальню, где сперва рассмотрев костюмы и запомнив цвет и покрой, а уже потом, мы направились в ближайший торговый центр.

И если Анжелику сперва потащили по магазинам, выбирать ей платье.

То мне достался салон красоты. Ногти на руках были аккуратно подстрижены и подпилены, заусеницы на пальцах были удалены. Брови приобрели какую-то форму и подстрижены. А волосы после стрижки, были притонированы. Давая моему родному цвету насыщенность.

То, что пережила Анжелика, я даже вспоминать не хочу. Косметологи, маникюрша, стилисты…

Мне настолько это надоело, что я попросту уснул на диване, укрывшись пакетами с покупками, в салоне красоты.

Количество мелочёвки, которая она нам рассказывала, вообще описанию не подлежит.

Посмотрев, сколько сил и внимания Елена Петровна вложила в нашу подготовку к выходу в свет. От количества украшений у меня на руках и костюме. До цвета норки на плечах Анжелики, которые подходили под цвет моих колец на пальцах. Я настолько проникся уважением к этой несчастной женщине, что, удалившись в свой кабинет, набрал номер дворца императора.

Через пару часов, я лично съездив до Собственной Его Императорского Величества канцелярии, купил баронский титул для Морозовой.

Проучившись за женщину и подписав обязательство организовать промышленное производство или финансовое учреждение, которое я передам под управление баронессы Морозовой, мне вручили стопку бумаг и гербовую бумагу с титулом.

И сидя вечером за столом и ужиная, я объявил, что она тоже идёт с нами.

Благо мне можно было привезти до десяти человек. Своих родственников и людей из клана.

И подвинув к ней документы из канцелярии я, просто покинул комнату. Оставляя семью один на один с этой новостью. Не дожидаясь их реакции.

Но вечером ко мне никто не пришёл. Я,конечно, не сильно услышать в свой адресс благодарность, но всё же…Мне было чуточку обидно.

Утром, в день приёма, спустившись вниз, я обнаружил, что я в доме один.

Морозовы с самого утра, в полном составе куда-то уехали.

Это мне рассказал, наш сторож. Который так и остался жить в доме, аргументировав, что появление хозяина не отменяет распоряжение его начальника, следить за сохранностью особняка.

Пожав плечами, я, приготовив себе завтрак, вышел во двор.

Там я практиковался в создании лёгких техник.

Мне хотелось, увеличит скорость создания этих «заклинаний».

Баронесса Морозова с детьми, вернулась уже к обеду.

Впереди женщин, гордо задрав голову, чеканной походкой, шёл Козырёк.

Хотя к человеку, замёрзшему передо мной, такое прозвище уже не подходило.

Бело-красный парадный мундир и высокие чёрные сапоги, блестевшие как у кота яйца.

На его плечах располагались розовые погоны с двумя полосками и вензелем Николая второго. Буквой Н, над которой расположилась корона, а внизу, расположилась римская цифра два.

Младший унтер-офицер инфантерии. Царицы полей. Пехоты.

Он был счастлив, и его лицо светилось.

Позади него замерли гордая своим сыном мать и не менее счастливая сестра.

Постояв минуту, парень встал на одно колено и склонил передо мной голову.

— Князь, клянусь, своей кровью и жизнью, верой и правдой служит вам и вашему роду до конца своих дней.

Отмахнувшись от воспоминаний, я вздохнул.

Наше ожидание уже затянулось на два часа.

И почему нас не могут пустить на берег, я не понимал. А Морозова, пожёвывая губы, лишь разводила руками.

Ответ, чрез десять минут, дал один из парней, вошедших на пирс, который подошел к нам, неся в руках поднос с горячим чаем.

Мол император в курсе, но сплошной поток гостей не даёт ему уйти со своего места.

Но моё предложение, дойти самим до императора, дабы не мёрзнуть тут, чуть не довёл парня до инфаркта.

Во всяком случае он схватился за сердце так, что я, грешным делом, подумал, что он умер.

И отойдя от моих слов он просвятил меня более подробно.

Император хочет лично поприветствовать меня перед гостями и просит меня отнестись с пониманием и терпением.

На Анжелику, я и вовсе смотреть не хотел. Какого ей в этом пышном платье с открытыми плечами и норкой на плечах, стоять на палубе лодки, которая качается на волнах финского залива…Вопрос был риторический.

Девушка уже была похожа на посиневшего снеговика. Осталось ей морковку вставить, вместо носа и чуточку снегом припорошить.

Не отличить будет.

Елена Петровна, гордо задрав голову, держалась так, словно на улице было лето и собачий холод, не существовал. И бросая на нас неодобрительные взгляды, она лишь осуждающе качала головой. Хотя одета была, точно так же, как и дочь. Различались лишь форма и цвет платья.

Алексей же скромно сидевший на диване и украдкой рассматривал свой военный китель.

И я стоя, в своём чёрном камзоле с серебряными вставками, нетерпеливо смотрел на длинную аллею, ведущую к дворцовому комплексу, по бокам которой стояли фонтаны.

Там виднелись люди, танцующие и праздно гуляющие.

Через двадцать минут, на берегу стало многолюдно, а на деревянный пирс, вынесли красные дорожки.

Солдаты, одетые в военные камзолы, разнообразных родов войск, выстроились в живой коридор. Подняв сабли верх.

Сразу же, к нашему катеру подбежал парень-служака и замахав руками, попросил кидать швартовы и спускать трап.

Бросив взгляд на баронессу Морозову, я получил кивок поддержки.

Взяв за руку свою партнёршу, мы начали свой путь на твёрдую землю.

В конце небольшого живого коридора, замер Николай. С улыбкой смотря на нас.

Рядом с ним, стоял неизвестный человек, в красной мантии и шапочке, с эспаньолкой.

Позади них, стояли гости этого праздника.

— Его Императорское Высочество, Сергей Алексеевич Барклай-де-Толли! — прогремел голос церемониймейстера. Стоило мне ступить на твёрдую поверхность. — В сопровождение баронессы Морозовой и её детей.

И если я лишь чуть запнувшись, сумел сдержать своё