— А она опасна для них? — В словах Менно звучала насмешка. — Или для твоей безукоризненной репутации?

Женщина закусила губу, зажмурилась, и по щеке, оставляя блестящий след, покатилась слеза.

Я еще раз попытался коснуться ее, но результат был тот же.

— Разведись с ней, — предложил дэй Людвиг.

— Нет! — последовало решительное. — Ты не понимаешь, я… Я не оставлю ее, никогда.

В комнате хлопнула дверь, должно быть, там имелся еще один вход, послышались быстрые шаги, и к разговору добавился новый, дрожащий от волнения голос:

— Ее нигде нет! Я обошел всех знакомых — никто ничего не слышал!

— Михаэль, успокойся, — попросил Тисби. — Прошла уже седмица…

— Вот именно! — сорвался на крик новоприбывший. — Целая седмица, а о ней никаких вестей!

— Она ведь написала тебе.

— Написала? Натан, во имя Создателя! Ты видел то письмо? Ты веришь ему? Она любит другого, хочет быть только с ним и просит не искать ее. Это же бред! Дэлла никогда так не поступила бы! Даже если… Я не верю в это, но, даже если бы у нее кто-то был, она сказала бы мне об этом сама, а не прислала бы какую-то невнятную записку. А дэй Роберт? Считаешь, она по собственной воле бросила бы старика тогда, когда его здоровье настолько ухудшилось? Ты тоже в это веришь, Людвиг?

— Я верю в то, что женщины бывают легкомысленны и безответственны, — спокойно ответил маг.

— Легкомысленны?! — взвыл неизвестный. — Моя Корделия — легкомысленная? Да ты просто завидовал мне! Завидовал моему счастью, а теперь радуешься тому, что я все потерял! Ты…

Корделия, дэй Роберт… К своему удивлению, я понимал, о ком идет речь. Но как это связано с тайнами дневника Тисби? Или не связано?

Как бы там ни было, дослушать разговор не удалось. Анна-Виктория, тяжело вздохнув, отлепилась от стены и медленно, едва переставляя ноги, побрела по коридору.

— Анна, погодите!

Я догнал женщину у лестницы, но мой окрик, как до этого ладонь, просто прошел сквозь нее.

Как мне говорить с нею, если она меня не слышит?

— Расскажите мне про дневник! — потребовал я, тщетно хватая руками воздух. — Как его прочесть? Что в нем? Там написано о ребенке?

Призрак замер и резко вскинул голову. Наши взгляды встретились, и я невольно сделал шаг назад, испуганный плещущимся в синих глазах безумием.

— Ребенок? — прошептал дух хрипло. — Ты хочешь знать о ребенке?

Пол под ногами разверзся, и я провалился в душную черную дыру. Тысячи липких рук, касаясь лица и вцепляясь в одежду и волосы, протащили меня по узкому лазу и выбросили в центр большой светлой комнаты, наполненной криками и суетой. Я не успел увернуться, и полная тетка в измазанном кровью переднике пробежала сквозь меня с кувшином воды. Еще две помогали пожилому неторопливому человеку, должно быть, доктору, возившемуся у кровати, на которой кричала и плакала, выгибаясь от боли, женщина. Ее длинные золотистые волосы разметались по подушкам, пальцы рвали простыни, а лицо почти до неузнаваемости исказили рыдания. Я приблизился к ней, но, едва увидел задранную до груди рубаху, дрожащие колени и окровавленные простыни, отвернулся и зажмурился, борясь с подступившей к горлу тошнотой. Мне не пугает вид крови и ран, но это…

Что-то хлюпнуло, звякнул металл, и рыдания женщины перешли в негромкий жалобный плач.

— Ты хотел узнать о ребенке? — Нечеловеческая сила швырнула меня на пол и протащила до кровати. Вцепившаяся в волосы рука приподняла мою голову, а затем ткнула лицом в таз, где плавало в темно-красной жиже искореженное тельце размером с ладонь. — Вот мой ребенок.

…Высокий широкоплечий блондин врывается в комнату, бросается к плачущей женщине, поднимает на руки, прижимает к себе. Целует, шепчет что-то ласковое, клянется в любви и в том, что все будет хорошо, и у них обязательно будут еще дети.

Слышащий его слова доктор удрученно, но уверенно качает головой: нет…

Корона Создателя, на кой я вызвался? Пусть бы Рик шел, как и собирался. Любовался бы на мертвых младенцев и их съехавших с катушек мамаш.

— Ты тоже считаешь, что я сумасшедшая? — прошипел мне в лицо ставший вновь осязаемым призрак. — Натан так думал. Не понимал. Не хотел помочь мне. Он ведь был магом, он мог бы… Нет, пришлось самой. Все — самой. Но ничего не вышло…

Знать не хочу, что там у нее не вышло, но, думаю, Тисби неспроста запер женушку в провинции. Только меня это в данный момент не интересует. Мне нужно лишь выведать, как прочесть записи в том блокноте. Но как спросить об этом растревоженный болезненными воспоминаниями дух?

— Кхм… А не вернуться ли нам в Драмлин? — предложил я галантно. — Осенью там очень красиво.

— Ненавижу! — прорычала Анна, надвигаясь на меня зловещей тенью. — Ненавижу осень! Ненавижу Драмлин!

— Ладно-ладно, давайте пойдем еще куда-нибудь. Расскажете мне о своем муже. Уверен, он действительно очень любил вас…

Иначе последовал бы совету Менно и развелся бы. Общее горе, чувство ответственности или вины — совсем не то, на чем должен держаться брак.

— Конечно, любил, — улыбнулась женщина, превращаясь опять в красавицу из осеннего парка. — Очень… Он именно так и сказал мне перед смертью.

Непроглядная тьма опять всосала меня и, протянув по коридору липких рук, выплюнула посреди полупустой круглой комнаты. Тут был лишь письменный стол и несколько книжных шкафов. А еще — Тисби и его жена.

Маг теперь был гораздо старше, чем в тот день, когда Анна потеряла ребенка. Он слегка обрюзг и обзавелся небольшим брюшком. Светлые волосы отросли до плеч, но стали реже, и на лбу обозначились залысины. Вокруг светло-голубых, похожих на прозрачные льдинки глаз появились мелкие морщины.

А вот дэйна Тисби практически не изменилась. Неужели она уже тогда практиковала запретные ритуалы, а муж покрывал ее в этом? Не мог же он ни о чем не догадываться, глядя на нее?

— Кто она, Натан? — гневно вопрошала супруга красавица. — Кто эта дрянь, с которой ты развлекаешься, пока я гнию в деревне?

— Милая, не говори глупостей. — Он попытался обнять ее, но она оттолкнула протянутые к ней руки. — Я любил, люблю и буду любить только тебя.

— Мы не говорим о любви, Натан. Я спрашиваю, с кем ты спишь?

Маг выдержал ее горящий обидой взгляд и твердо произнес:

— У меня есть только ты, Анна. Только ты.

— Лжец! — взвилась она. — Подлый бессовестный лжец!

— Анна…

— Лжец!

Он сграбастал ее в объятия, прижал к груди, но женщина вырвалась, схватила стоявший на столе подсвечник и, развернувшись, с силой обрушила его на голову супруга. Я не успел ничего понять, как она уже ползала, заливаясь слезами, рядом с его бездыханным телом. Не рассчитала удар, м-да…