– Затем, чтобы загнать его в мышеловку. Они начинаютизводить его своими звонками, признаваться в любви и претендовать на егособственный уклад жизни. Ты совсем другая.

– Какая?

– Ты не признаешься мне в любви…

– Конечно, – рассмеялась я. – А почему я тебедолжна в ней признаваться, если я тебя не люблю.

– Ты не затаскиваешь меня в загс…

– Конечно. Что я, рехнулась, что ли. Мне хватило одногопечального опыта для того, чтобы сделать для себя соответствующие выводы насчеттого, что хорошее дело браком не назовут. Я не из тех, кто по нескольку разнаступает на одни и те же грабли. Мне нравится, что я не замужем. Если я незамужем, то это значит, что от меня никогда не уйдет муж и мне не надо не спатьночами и переживать, куда же запропастился этот засранец.

– Именно это мне в тебе и нравится. Ты честно сказаламне, что приглашаешь меня на недельку на море и берешь все расходы на себя. Чтомы будем есть фрукты, купаться в море, загорать и трахаться. А затем тыотвалишь мне денег в знак благодарности, что я дал тебе путевку в жизнь и вывелв люди. Ты особенная… Только не подумай, что я какой-то альфонс. Я не альфонс иникогда им не был. Я, наоборот, когда встречаюсь с девушками, вожу их поресторанам… Делаю подарки. Одной даже купил квартиру. Просто с тобой совсемдругой вариант. Ты моя подопечная, и ты слишком высоко взлетела. Ты простообязана со мной поделиться и меня отблагодарить.

– Надо же!

– Ты не пытаешься набить себе цену и не строишь из себяневесть кого. Ты такая, какая есть… Ты просто наслаждаешься жизнью. Я невстречал подобных женщин. На твоем лице написано, что ты всем довольна и тебени от кого ничего не надо.

– Ты не видел мое лицо раньше, – грустноулыбнулась я и прибавила газу.

Остановив кабриолет, я вышла наружу и обошла несколько развокруг машины, разминая затекшие руки и ноги. Владимир вышел следом за мной и,подойдя ко мне сзади, обнял меня за талию.

– Устала?

– Есть немного.

– Давай я поведу машину.

– Пожалуйста.

– Если бы ты только знала, как сильно я тебя хочу. Уменя там прямо все шевелится.

– И где у тебя шевелится?

– Ты должна почувствовать это задом…

– Я чувствую…

– Тогда, может, трахнемся прямо в машине?

– А может, подождем до Коктебеля?

– Хорошо, давай подождем. Я терпеливый.

– Ты есть не хочешь?

– Может, где-нибудь перекусим?

– Как скажешь.

Освободившись от объятий Владимира, я достала кухонноеполотенце и постелила его на капот. Затем вытащила сумку с маминой провизией инакрыла так называемый стол. Владимир внимательно смотрел за всеми моимидвижениями и умилялся моей непосредственности.

– Первый раз вижу пирожки на капоте дорогогокабриолета.

– Это мама наготовила, я не могла ей отказать.

– Ну если мама наготовила, то мы просто не имеем праваэто не есть. И все же меня удивляет твоя непритязательность. Женщина, привыкшаяк комфорту и дорогим ресторанам, поедает мамины пирожки на капоте собственноймашины.

Весь последующий путь машину вел Владимир.

Как только в моей сумочке зазвонил мобильный, я тут же егодостала и сказала, что обычно говорят в таких случаях:

– Слушаю.

К моему величайшему удивлению, это был Костик. Он был слишкомвозбужден и говорил, немного запинаясь.

– Света, это твой муж звонит, – быстро выпалил он.

– Дорогой, ты уже давно мне не муж. Мы находимся стобой в официальном разводе. Не забывай об этом, пожалуйста.

– Я не спал всю ночь.

– Надо же. А почему?

– О тебе думал.

– С каких это пор?

– Ты, Светка, не язви. Я тебе истинную правду говорю. Ятебя ни в чем не обманываю. Ты вчера со мной правильно поступила. Я на тебянисколько не обиделся. Я заслужил к себе такое отношение. Понимаешь, заслужил…Я больше не могу жить с этой психопаткой.

– С какой психопаткой? – не сразу поняла я, о комидет речь.

– Ну, с этой, с которой я сошелся…

– Ты про свою жену, что ли, говоришь?

– Да какая она мне жена?! Моя жена ты, а это вообщенепонятно кто. Я с ней и женат-то всего ничего… Она давно уже все ушипрожужжала, что нам лучше всего разбежаться и что нас ничего не связывает… Авчера после того, как я тебя увидел и понял, что мне нужна только ты, я ейсказал, что ухожу, так она мне такой скандал закатила, кричала, что никуда не отпустит,и даже вены себе порезала.

– Костик, я не понимаю, зачем ты мне все этоговоришь?! – резко перебила я бывшего мужа.

– Ты же меня раньше всегда слушала… Я тебе всегда всерассказывал… Ты же редкостная женщина, Светка, редкостная. Ты слушать умеешь, аэто дано не каждой женщине.

– Если тебе нужны свободные уши, то рассказывай,пожалуйста, о твоих проблемах кому-нибудь другому. У меня своих полно.

– Свет, ну кому я расскажу, если не тебе?! У меня же,кроме тебя, никого нет!

– У тебя и меня нет.

– Свет, ну плохо мне сейчас. Ох, как плохо… Она ведьпросто меня шантажировала. У нее силы воли бы не хватило это сделать. Она ведьи запястье-то толком не порезала. И все же я боюсь оставить ее одну. Она можетустроить пожар, может броситься с балкона… Она слишком много пьет в последнеевремя, уже белая горячка началась. Она у меня уже столько крови выпила, стерва.Я больше так не могу! Понимаешь, не могу! Если все это будет продолжаться, то ясам наложу на себя руки! Просто возьму и наложу!

– Давно пора, – безразлично ответила я однимигубами.

– Ты думаешь, я шучу?! Я не шучу! Я не такой, как этапсихопатка. Я совсем не такой. Она ведь не дура, резала вены совсем неглубоко.Надеялась выжить. Она знала, что не умрет. Она это знала. Я больше не могу сэтой дурой! Не могу!

– Что ты хочешь от меня?

– Я хочу знать, примешь ли ты меня обратно? Ты должнахорошо подумать, все-таки у нас двое детей. На свете полно безотцовщины. Зачемже плодить еще?! Ты должна подумать о детях. Ты просто обязана о них подумать.

– А ты о них думал?!