— Дуреха! Небось, с Палычем свой дебильный план разрабатывали. Дети. Вам бы в дочки-матери играть.

Он вернулся в дом. В воздухе пахло гарью, но он не мог понять, откуда исходит запах. Конечно, Добрушин не мог осознать, что могло произойти. Когда он бросал подсвечник в Калгана, одна свеча закатилась под комод и не погасла. Пламя фитиля было слишком слабым и медленно прожигало дубовый паркет. Тот только тлел, но еще не вспыхнул. Впрочем, какое это имело значение.

Добрушин схватил Калгана за ноги и выволок в сад. Он хотел дождаться, пока тот очнется. Давший спасительную осечку «ТТ» Добрушин сунул за пояс брюк и направился к беседке.

Разбросав дрова, он встал на колени и склонился над ямой. Ключ подошел к замку, и железная крышка открылась. На глубине локтя лежал сверток. Он извлек его на поверхность.

— Ну вот и все! Цель достигнута! Я выиграл! Спасибо тебе, сатана, ты вытащил меня из болота.

Кроме денег в пакете лежала пленка в коробке от «кодака». Что там, его не интересовало. Он получил то, что хотел.

Добрушин достал пленку, а деньги спрятал в сарае. Когда он из него вышел, то увидел полыхающие окна, будто в доме восходило солнце. Гостиную первого этажа охватило пламя.

— Любишь ты костры разжигать, господин дьявол! Жги себе на радость, только мне не мешай.

Калган лежал на спине и с ненавистью разглядывал победителя.

Добрушин показал ему ключ.

— Зря ты с Раечкой в беседке фотографировался. Слишком нарочито.

— Получил свое? — прохрипел Калган. — Ну а я тебе зачем?

— В течение трех месяцев Калганом был я. И от рук этого бешеного пса погибали ни в чем не повинные женщины, старик-свидетель, адвокат, его подручный, опер Ледогоров, талантливый писатель. Бедняги. Им бы жить да жить, а они погибали. Вот что ты наделал, Калган.

Добрушин схватил его за грудки и поставил на ноги.

— За все эти преступления я приговариваю тебя к высшей мере наказания — расстрелу.

— Опомнись, ублюдок! Ты сумасшедший! Псих! Маньяк!

Майор передернул затвор пистолета и выстрелил Калгану в сердце.

— Приговор приведен в исполнение. Больше в этом деле убийств не будет. Преступник обезврежен!

Добрушин развязал узлы и снял веревку с покойника. Он не торопился. Освободив тело от пут, майор достал из кармана книжку Одинокова и переложил ее в карман Калгана. Туда же он вложил контейнер с фотопленкой и ключ от сейфа. Затем он снял с руки знаменитый кинжал с гравировкой, дернул за тросик, и, когда обоюдоострое лезвие вырвалось наружу, Семен нанес себе несколько незначительных ранений. Скользящая рана на груди, проникающая в левую ключицу, и рваная рана у бедра. Было больно, но он терпел. Главное, что все тело его и одежда пропитались кровью. Теперь он относился к ее виду спокойно.

Задрав рукав кителя покойника, майор привязал ремнями кинжал к его правой руке.

— Носи на славу, Роман. Твой знаменитый нож вернулся к своему хозяину. Тебя сожгут, а его поместят в музей, где я им буду любоваться и тешить себя воспоминаниями. Каждому в этом мире отведено свое место.

Кровь не унималась. Добрушин почувствовал слабость и сел на траву рядом с трупом. Он смотрел на полыхающий дом, и ему казалось, что в огне мечется Катя в белой мантии. Но приведения не горят, ее не убьешь и не похоронишь, она будет преследовать его всю жизнь.

Но сейчас он не думал об этом. Он любовался гигантским костром, и ему чудилось, что языки пламени достигают звезд. На его лице была сладостная улыбка, и это длилось до тех пор, пока он не потерял сознание.

Он очнулся в машине «Скорой помощи». Бинты стягивали его тело, голова немного кружилась. Он открыл глаза. Туман постепенно рассеялся, и Семен узнал тех, кто его сопровождал.

Полковник Саранцев улыбался. Лейтенант Горелов держался напряженно. Добрушин заметил в руках лейтенанта книгу Одинокова.

— Ну вот, ребята, кажется, все кончилось. — Добрушин тоже попытался улыбнуться. — Прав ты оказался, Палыч. Молодец, первым вычислил имя настоящего преступника.

— А мне кажется, вы сделали это раньше, Семен Семеныч, когда впервые попросили меня узнать подробности о Калгане. Что же вас-то толкнуло на мысль о Рукомойникове? Ведь вы даже не знали, в тюрьме он или на свободе?

— Ты прав, Палыч. Мы дружили с Раечкой Блохиной. Любовь осталась позади, а дружба не потеряла своей силы. Я люблю свою жену, а Раечка стала для меня чем-то вроде сестры. Она от меня ничего не скрывала. Я знал, что она встречалась с каким-то человеком, военным, полковником, и собиралась выходить за него замуж. В то время она жила на его даче. В один из дней я собрался с ней встретиться, чтобы вернуть долг. Раечка попросила, чтобы я привез ей деньги на дачу. Голос ее звучал тревожно. Я спросил: «В чем дело?» Она ответила: «Мне страшно. Здесь стали появляться какие-то люди, очень опасные. Они требуют от меня, чтобы я сказала им, где скрывается какой-то Калган. Вроде как это его дача. Но Роман на Кубе и какое отношение он имеет к какому-то бандиту? Военный атташе Роман Филиппович Рукомойников и авторитет Калган фигуры несовместимые!»

На следующий день я отправился к Раечке на дачу, но дом был пуст. Я ждал до позднего вечера и никого не дождался. Все раскрыто настежь, и хозяев нет.

Возвращаясь поздно в Москву, я встретил подозрительных типов на перроне станции. Кассирша мне сообщила, будто у одного из них видела кобуру под мышкой. История банальная, ребят я обезвредил. Но, пока я ждал наряд, один из них меня пытался запугать. Мол, они из банды Дупеля и мне крышка, если я их не отпущу. Никто их, естественно, отпускать не стал. Но Раечка исчезла. Вот тогда, Палыч, я тебя попросил выяснить, кто такой Калган. Результат для меня стал сногсшибательным. Калган и жених Раечки одно и то же лицо. Потом выясняется, что он снял кассу у Дупеля и его разыскивают авторитеты Москвы и области. Но я понял главное — Калгану нужна эта дача, и он крутится где-то рядом, но жить там опасается. Дача засвечена. Я сделал обыск на даче и нашел купчую на дом. Зачем ему нужен дом, если он собрался уходить за кордон и это подтверждалось наличием загранпаспорта? Я начал копать в сторону бюро недвижимости, которое продало ему этот дом. Но получил такой мощный отпор, будто лез в государственные секреты. Я пошел к адвокату Нодия, тому, кто вел дела покупателей, и тут меня ждала новая сенсация. Я увидел самого Калгана в компании Нодия. В этот день я был без машины и упустил их. Постепенно, тянув за эту ниточку, мне раскрывались все новые и новые подробности деятельности черного синдиката Калгана и Нодии. Так я узнал, что в их компанию входит и мой друг Игорь Косых, который обеспечивал их ядом, Иван Радько, который травил женщин, и сам Калган, который работал параллельно…

— Но почему ты все это скрывал от нас? — возмущенно спросил полковник.

— Потому что погиб свидетель. И я знал, что из райотдела идет утечка информации. И потом, поимка Калгана стала делом моей чести. Нашли труп Раечки, убит Игорь. Он успел мне многое рассказать и передал компромат на всю банду Нодия. Материалы вы найдете в моем сейфе в кабинете. Все лежит в чемодане. За это Игорь поплатился своей жизнью. Но без помощника мне трудно приходилось работать. И я пошел на риск и перевербовал шофера Нодия Максима. Мне повезло. У парня был огромный зуб на хозяина, но вычислить Калгана нам не удавалось. Слишком хитер и коварен зверь. Максим доставал для меня письма из абонентного ящика, адресованные Калгану. Я переписывал их данные, и письма отправлялись в тот же ящик. И это не помогло. Он опережал меня на полшага. И в результате женщины гибли. Контроль над дачей также не давал нужных результатов. Скорее наоборот — это Калган контролировал дачу. И я чувствовал, что нахожусь под пристальным наблюдением. Но я знал, что он придет туда. Там хранилось что-то очень важное, что не позволяло ему уйти из Снегирей. Калган перемещался с удивительной ловкостью от Москвы до дачи и обратно. Ни одна ловушка не срабатывала. Это был достойный противник, а главное, что против него мы не имели прямых улик и доказательств. В лучшем случае, его сопроводили бы обратно в СИЗО и накинули срок за побег. Меня это не устраивало. Я хотел взять его с поличным. В деле адвоката он не фигурировал, как, впрочем, и Игорь, и тот самый Иван. Шестерки. Мелкие исполнители. Всем заправлял Нодия, а Калган получал часть доли. Ему требовались большие деньги для ухода за кордон.