— Когда Тверь справилась с новгородцами и поляками, было уже поздно. Казачество, стрельцы и местные ханы провозгласили тогдашнего князя-воеводу Андрея Елецкого каганом. Все, путь на восток оказался закрыт до поры до времени. Сейчас, конечно, между нашими государствами налажены дипломатические и экономические связи. Но вмешиваться в суверенное право Сибирской Руси мы не можем.

— Очень интересный рассказ, Всеслав-сан, — дайме качнул головой и снова продолжил движение, даже не пытаясь подстроиться под широкий шаг наместника. Наоборот, Всеславу приходилось, скрипя зубами, сдерживать свои порывы, чтобы не убежать от гостя далеко. — История могла бы пойти по иному пути, не помешай Твери новгородский мятеж. Я прав? Ну вот, не зря сидел над книгами и общался с учеными, — пошутил Китамуро. — Но мы отвлеклись от истинной цели нашей беседы. Меня не радует та настойчивость, с которой вы желаете получить доступ к тварям из-за Врат. Хранительница не пойдет на этот шаг.

— Для Тэмико это риск или принцип?

— Будь я на месте дочери, сказал бы: риск, не более, — снова остановился дайме и резко развернулся, не желая выходить на открытое пространство, полностью застроенное домиками прислуги. — Но принцесса, ставшая Хранительницей, не принадлежит телом и душой клану Китамуро. Она служит императору и обществу, а этот фактор самый сильный. Да, Тэмико принципиально не пойдет на сделку.

— Тогда я убью Данилу на ее глазах, — пожал плечами Всеслав. — Мне нужна помощь демонов, с которыми я одолею своего племянника. Несколько дней назад мне довелось увидеть невероятную мощь тварей, играючи разрушающих горы.

Он с удовольствием увидел, как расширились глаза у самурая. Век бы смотрел. Только непонятно, на что была реакция: на слова об убийстве сына или про демонов.

— О ком идет речь? Не о том ли молодом человеке, который подчинил себе демона? — Китамуро вышел из столбняка и оживился. Всеслава покоробило, что жизнь Данилы никому, оказывается, и не нужна. — Тэмико как-то рассказывала, что встречалась с необычным юношей, имевшем Слугу-демона.

— Да, он вернулся сюда и готов помочь Великому князю, — подтвердил наместник. — Теперь понятно, почему мне нужны те твари, за которыми следит ваша дочь?

— Я понял тебя, Всеслав-сан. Тебе нужно заручиться моим словом и заставить Тэмико пойти против кодекса Хранителей.

Толмач перевел и застыл, ожидая ответа своего господина. Князь покачал головой, намеренно замедляя шаг. Сейчас он почувствовал, что может додавить япошку, и даже уже готов был пойти на уступки по его будущим требованиям, которые могли затронуть интересы влиятельных Родов, а не только Рюриковичей.

— Нет, Ичиро-сан, не заставить, а склонить к правильному решению, — все-таки сгладил он острые углы своего требования.

Китамуро не стал торопиться с ответом, неторопливо шагая в сторону дворца. Он наслаждался покоем, разлитым в тихом парке, попутно раздумывая о личной выгоде от циничного требования наместника. А то, что это было требование, причем, не завуалированное, а очень даже прямое, бросалось в глаза сразу же. Дайме и Тэмико уже обсуждали подобный вариант, и пришли к единственно правильному выводу: Данилу надо спасать, а голову Всеслава преподнести Великому князю, потребовав за этот подарок право торговать на русской территории своей техномагической продукцией, в перечень которой входят, кстати, не только двигатели для дирижаблей. Почему именно Владимир в приоритете? Глава клана Китамуро слишком хорошо знает, к чему приводит война между родственниками, одному из которых не нравится, что он не может прийти к власти законным путем. Из-за обид, непонимания своей роли в политической системе страны, происходят бунты и мятежи. Увы, Всеслав Рюрикович уже обречен, хотя пытается показать, насколько ситуация находится под его контролем. Ярославль, Вологда, Кострома — это лишь малая часть пирога, откушенная родственником Великого князя, не влияющая на расклад сил. Рано или поздно его уничтожат.

Только он хорошо подстраховался, взяв в заложники не только своего сына, но и жителей своего удела. Нетрудно догадаться, чем закончится война — жестокими репрессиями и гибелью многих непричастных. Он помнил, как во время того памятного восстания в Саппоро Всеслав, даже не поморщившись, расстрелял из корабельных пушек атакующих мятежников и помог Ичиро покончить со смутой. Какая жестокая ирония судьбы, в ней есть что-то пугающе великолепное, завораживающее своей неуловимой логикой бытия. Его русский родственник сам вступил на скользкую тропу отступничества, и почему-то всерьез уверен, что Китамуро вернет ему долг.

— Скажи мне, Всеслав-сан, а Тэмико любит твоего сына? — неожиданно для Всеслава спросил дайме. — Вот так, по-настоящему, как русские говорят, «душа в душу»?

Толмач споткнулся, но перевел почти дословно. Князь даже зауважал присутствующего при разговоре невзрачного человечка.

— Беря в заложники собственного сына, ты же исходил из каких-то своих побуждений, а не спонтанно решил шантажировать мою дочь, — добавил Китамуро, намеренно выделив последнюю фразу. Он таким образом показывал, что Тэмико для него не отрезанный ломоть, а родной человек.

— За шесть с лишним лет я убедился в одном: наши дети любят друг друга, — подумав, ответил Всеслав. — И это при том, что только сейчас они удосужились завести ребенка.

— И тем не менее, ты и до него решил добраться, Всеслав-сан, — укорил наместника Ичиро.

— Мне нужна победа, иначе какой смысл в затеянной вражде….

— Ценой смерти сына или внука…

— Поэтому я и взываю к благоразумию Тэмико, — упрямо ответил Всеслав. — Она в своей иерархии первое лицо, к тому же умеет подчинять себе тварей. В чем здесь проблема? Потом можно оправдать свои действия умело выстроенной защитой. Нужно лишь одно: быть рядом со мной, когда несколько демонов уничтожат войско моего врага. Владимир дрогнет. Он слаб душой.

— А как же тот молодой барон? — Ичиро, не меняя выражения лица, поглядел на собеседника. — Назаров, кажется? Ползут слухи, что у него даже не один, а две твари в подчинении. Судя по описанию их возможностей, они явно из Высших.

— И что? Мелкая мошка, если ее миллион, способна одолеть медведя, — пожал плечами Всеслав.

— Нет, — качнул головой дайме, поражаясь слепоте князя. — Высшие демоны умеют воевать в одиночку, а если нужно — сами могут выбирать себе Слуг из сонма мелких тварей. И здесь мы сталкиваемся с необходимостью вызвать из-за Врат сотни демонических сущностей. Нашему миру придет конец, и первой падет Русь. Тэмико это понимает, а ты, Всеслав-сан, заставляешь ее жертвовать самым дорогим, чтобы потакать твоей слабости.

— Слабости? — удивился князь,