Ей ничего не оставалось, кроме как ждать момента, пока так называемое «существо вечности» не возьмет себя в руки и не даст ей ответ. Оно вообще ей ответит?

— В этом-то все и дело, — все же заговорила Пандора. — Исполни его, и я узнаю. Ты узнаешь. Разве это так много, Андромеда? Чего ты от меня хочешь?

— Прямого ответа! — закричала она на нее, и ее голос отдался эхом по стенам храма, сотрясая саму реальность Астрала. — Я не стану исполнять твое желание! Если честно, я не стану исполнять его, даже если ты его назовешь!

— Почему? — с детским, искренним непониманием в голосе спросила Пандора.

— Потому что ты убийца и манипулятор! Потому что все это произошло из-за тебя! — указав на нее пальцем, продолжала кричать Андромеда. — Ты не заслуживаешь не то, что исполнения желания, но и просто нахождения здесь!

Пандора не сопротивлялась ее ответу: она приняла его как данность. Она отнеслась к нему чрезвычайно спокойно, несмотря на то что сама Андромеда преподнесла его так импульсивно. Но это вовсе не значит, что она согласна.

— Ясно, — спокойно ответила она, покачав головой. — Быть может, я и впрямь просчиталась.

Пандора совсем не чувствовала вины, даже напротив. Она лишь была расстроена, что ее план потерпел крах, ведь до самого конца она была уверена… даже когда все шло совсем не так, она была уверена, что все получится. Что Андромеда обязательно все поймет и сделает так, как она хочет. Все останутся в выигрыше, все получат желаемое. Счастливый конец.

— Было ли мое видение будущего хотя бы в теории верным? Это не важно.

Отвернувшись, Пандора осмотрелась, и в те же мгновения в ее руке появился ее узорчатые меч, ее личное… Правосудие. Да, именно так назывался ее меч.

Символ ордена паладинов. Хотя бы это она помнила.

Их величайшее оружие, их и погубившее.

— Ты не хочешь помогать мне, и я могу тебя понять. Но мне не нужен такой исход: я все исправлю. Закончу так, как оно должно было закончиться.

— И что ты сделаешь? — отступив назад, спросила Андромеда, мысленно приготовившись к бою. — Убьешь меня? Попытаешься забрать силу?

— Я сломаю твою волю, и заставлю сделать так, как ты должна была сделать с самого начала.

Пандора была абсолютно серьезна, о чем говорил ее угрожающий, холодный взгляд. Подобие улыбки, которое появилось на ее лице сразу после сказанного, только подкидывало дров в огонь ненависти. Андромеда испугалась ее, несмотря на то что находилась в выигрышном положении, ведь в Астрале она как рыба в воде.

По крайней мере, ей хотелось на это надеяться, потому что в ином случае у нее нет шансов против Пандоры. Астральные силы — ее единственный шанс на победу, потому что по всем другим параметрам оппонент превосходит ее в разы. Она даже не представляла, как может сразиться с ней вне Астрала.

Шагнув вперед, Пандора указала на Андромеду мечом, подразумевая, что ей не избежать боя, даже если она попытается бежать. Но Андромеда не собиралась бежать, хоть и подсознательно ей хотелось не драться с ней.

Но скоро, Пандора была вынуждена остановиться. Даже ее безумная улыбка была стерта с лица, когда между ней и Андромедой приземлился меч из красного металла, пробивший крышу храма насквозь. Ударная волна от него оказалась достаточно сильной, чтобы разрушить храм почти что до основания, но ни Андромеда, ни Пандора при этом не ощутили давления.

Прежде чем Пандора смогла понять, кому принадлежит меч по его виду, на сцене появился Фауст, что так любезно приземлился рядом с мечом в своем полном обмундировании, встав на защиту Андромеды. Последняя несказанно обрадовалась факту того, что ей не придется выступать против Пандоры в одиночку. Пандора же несколько «расстроилась» тому факту, что Фауст посмел стереть с лица земли дорогой ей храм, хоть и существовавший во сне.

— Я не убью тебя, Андромеда, — спокойно повторила Пандора, встряхнув мечом и встав в подобие боевой стойки. — Но насчет Фауста обещать не могу.

Вытянув руку вперед, Фауст притянул меч к себе. «Разрубатель» сиял так ярко, как никогда раньше, всем своим видом показывая, что он не собирается уступать даже самому сильному мечу и самому крепкому щиту.

Да что уж там, Фауст сам был подобен щиту: он выставил Разрубатель на полное обозрение, закрывая им Андромеду, тем самым ясно давая понять Пандоре, что если она хочет добраться до его возлюбленной, то ей придется убить его, и никак иначе. Он будет стоять, даже если не останется сил.

Он был самым прекрасным, самым желанным щитом, о котором Андромеда могла мечтать в этот момент. За его спиной она чувствовала себя по-настоящему непобедимой. Но это не значит, что она должна бездействовать.

Напротив: Андромеда атаковала первой, выпустив пару мощных молний, что обогнули Фауста и направились прямо к Пандоре. Фауст, не теряя времени, двинулся за ними, создавая мощнейшую атаку, которую они отрабатывали множество раз, сражаясь с монстрами. Но Пандора, вне всяких сомнений, была величайшим монстром, с которым они только сталкивались, а потому их жалкие потуги лишь заставили ее сделать шаг назад, и ничего больше.

Но Фауст не собирался останавливаться на этом, не собирался сдаваться перед ее идеальной защитой, принцип которой он даже не понимал… он продолжал бить, и каждый последующий удар становился все более свирепым. Скоро, свирепость переросла в настоящее безумие, и атаки стали настолько быстрыми, что у Андромеды совсем не осталось окна для атаки. Любым заклинанием она рисковала задеть не только Пандору, но и Фауста.

Все его внимание было сконцентрировано на самодовольном лице Пандоры, и он совсем не обращал внимания ни на что другое. Так продолжалось до тех пор, пока купол Пандоры, наконец, не треснул. В это мгновение лицо Пандоры в значительной мере изменилось, и это еще мягко сказано. Ее страх на пару с ошеломлением взглядом несказанно обрадовал Фауста, заставив улыбнуться.

В момент, когда купол, наконец-то, сломался, Фауст вжался ногами в пол, приготовившись нанести последний удар. Вознеся меч над головой, как палач, он нанес сокрушитель удар, изогнув меч так, что тот должен был пройтись прямо по шее Пандоры, снеся ее голову с плеч. Но как только меч столкнулся с ее шеей, Фауст почувствовать отнюдь не радость от победы, а дикую боль в руках. Вибрации, что прошлись по его конечностям, заставили его выронить меч: оружие отлетело назад, как дешевая металлическая дубинка, ударившаяся от щит. Вместе с мечом отлетел и Фауст, не удержавшись на ногах от силы своего удара, что отразился в него же.