— Я говорил с ее матерью. Отанна Джунгли вас ждет.

Охранник пригласил Расчета войти.

Навстречу попадались и другие не-голуби — видимо, студенты университета, — однако большинство прохожих были истинными голубями. Среди них Расчет казался себе огромным, неловким — чужим. Словно торла в саду. И не впервые за этот день его стали мучить сомнения. Он снова потерял уверенность в себе. Правильно ли он поступает? Зельда в этом на торлу не похожа. С ее грацией и умением держаться она будет здесь как дома.

Но недели одиночества сделали свое дело. Он понимал, что должен найти Зельду и увезти ее с собой. Пусть она может жить среди голубей, но в душе она по-прежнему будет его страстной и любящей волчицей, и если она забыла об этом в те недели, которые пробыла на Клеменции, он снова заставит ее об этом вспомнить. Ему нужно, чтобы она была рядом.

Расчет наконец отыскал архив. Казалось, что это огромное здание висит над землей. За его диазитовыми стенами находилось множество компьютеров, кабинетов для занятий и драгоценные переплетенные томики настоящих книг. Те обрывки знаний, которые пережили крушение корабля первопоселенцев, составляли основу архивов Клеменции. За прошедшие годы к ним прибавилось множество новой информации. Здесь находился научный центр всей системы Девятой Строфы.

Только войдя в здание, Расчет понял, насколько оно огромное. Без посторонней помощи ему Зельду не найти.

— Попробуйте зайти в отдел истории. Она много работает с материалами о первопоселенцах, — посоветовала ему служащая за столиком справочной. — Прямо, а потом налево.

Следуя ее указаниям, Расчет нашел комнату, которую отвели для хранения дневников и летописей первопоселенцев. Там он сразу же увидел Зельду. На ней было утреннее одеяние. Аккуратно причесанная голова склонилась над экраном компьютера. Она не замечала его. Расчет стоял и смотрел на нее, дожидаясь, чтобы неожиданная, мучительная волна желания немного схлынула и можно было взять себя в руки. Голуби небесные, до чего же он по ней соскучился! И что он, к дьяволу, будет делать, если она ничуть по нему не скучала?

В это мгновение Зельда подняла голову и увидела его:

— Расчет!

И в следующую секунду она уже летела к нему, и в глазах ее были только любовь и радость.

Она кинулась ему в объятия, и он поднял ее и закружил. Охвативший его восторг был почти невыносимо сильным. Расчет заметил, что весь дрожит.

— Я приехал похитить тебя из рая.

— Давно пора.

— Знаю. — Обхватив ее лицо ладонями, он крепко поцеловал ее в губы. — Я знаю.

Расчету долго не удавалось остаться с Зельдой наедине. Ее родители были любезны и радушны, сразу приняв его в семью. Расчет был очень этому рад. Когда он летел к Возлюбленной, одна мысль не давала ему покоя: как он сможет поладить с голубями — родителями его жены? Но Талина и Гарн устранили все возможные препятствия к установлению хороших отношений. Они не осуждали решения, которое приняла их дочь. А с Гарном Расчет даже нашел общий язык: они два часа обсуждали программу инвестиций, которую разработал для него отец Зельды.

После вечерней трапезы, во время которой Расчет чувствовал себя ужасно — он не знал всех нюансов застольного этикета, — Зельда пригласила его в сад. Он рад был скрыться от чужих глаз и наконец под сенью цветущего дерева смог заключить ее в свои объятия. В лунном свете глаза Зельды сияли. Расчету казалось, что он вот-вот в них утонет.

— Время от времени в эти недели меня охватывал страх, но сердцем я, наверное, знал, что ты будешь меня ждать, — признался он ей.

— Знаю. У меня тоже было немало трудных минут. Но почему-то я была уверена, что ты за мной прилетишь. — Положив голову ему на плечо, она улыбнулась. — Мы теперь всегда будем вместе. Когда мы улетаем?

— Как только сможем. Но сначала нам нужно кое-что сделать.

Зельда подняла голову:

— Например?

— Например, пожениться. — Он убрал ей за ухо выбившуюся из кос прядь. — Я люблю тебя, Зельда. Я хочу, чтобы наши узы были на всю жизнь.

— Я люблю тебя, Расчет.

— Знаю. — Он улыбнулся. — Я прочел это в твоих глазах, когда ты сегодня бросилась ко мне в объятия.

— Но это было в моих глаза и тогда, когда ты сажал меня на корабль, потому что тогда я тоже знала, что люблю тебя.

— Тогда я не мог трезво смотреть на вещи, — признался он.

— А теперь можешь? Ты уверен в своем решении, Расчет? Я не вынесу, если ты вдруг передумаешь.

— Зельда, я никогда не сомневался в себе. Я просто хотел повременить, чтобы ты могла разобраться в своих чувствах.

— Мы можем хоть весь вечер спорить о том, кто из нас кому не доверяет, но ведь теперь это уже не имеет значения. Ты прилетел — и я улечу с тобой.

— Да. — Его руки нежно скользнули на ее бедра, и он чуть заметно улыбнулся. — Совершенно точно. Иногда мы, волки, мечемся и дергаемся, пока не разберемся, что к чему, но уж когда мы наконец разберемся, то решение наше неизменно. Я никогда с тобой не расстанусь, Зельда.

Она ответила вызывающей улыбкой, но в глазах ее читалась любовь:

— Не давай поспешных обещаний. Ты же еще не знаешь моих требований.

— Ну, слушаю, — лениво протянул он.

— Должна тебя предупредить: оставив меня одну на эти недели, ты предоставил мне массу времени, чтобы сформулировать мои требования.

— И это было моей ошибкой.

— Угу. Ну, во-первых, я больше не согласна считаться простым членом экипажа «Окончательный Расчет». Я требую, чтобы мне был предоставлен статус полноправного партнера компании.

— А!

Она энергично кивнула:

— Вот тебе и «А!». И еще — я настаиваю на церемонии бракосочетания в соответствии с Высоким ритуалом. В ее полном виде.

Расчет застонал:

— Зачем?

— На счастье. Если хочешь, можем пропустить двухчасовой телепатический контакт в середине церемонии.

— Если учесть то, что ни невеста, ни жених не способны к телепатическому общению и будут просто умирать от скуки, полагаю, что это будет разумно, — согласился он.

— И последнее, по порядку, но не по важности. Я хочу иметь возможность освоить тонкости «Свободного рынка», не проиграв при этом все огнеберилловые гребни или изумрудопуховые тапочки, которые у меня найдутся. И даже не вздумай предлагать, чтобы я ставила настоящие деньги. Они инвестированы — так же, как и твои.

— Но ты же знаешь, что если не делать настоящих ставок, то игра теряет интерес.

— Пока я не дойду до такого уровня, когда смогу хоть иногда иметь шанс на выигрыш, нам придется удовлетвориться ставками, которые меня не разорят.

Расчет притянул ее к себе.

— Не сомневаюсь, — проговорил он у самых ее губ, — что мы сможем придумать для нас такие ставки, которые не имели бы никакого отношения к деньгам или огнеберилловым гребням. Не беспокойся. Я что-нибудь придумаю.