меня промелькнули сомнения. В данный момент Половинчатый представлял собой мою точную копию… Что если это действительно был Я, Моя душа? Что если это был его последний, самый смертоносный трюк, и сейчас Я собирался проломить свой собственный череп?

Ха… Есть только одни способ ответить на этот вопрос.

Я замахнулся и уже хотел со всей силы ударить его по голове… как вдруг остановился и протянул руку:

— Если так боишься непонимания, — сказал я. — Стань мной. Я пойму тебя.

Он посмотрел на меня своими глазами, которые напоминали чёрные бездны, приоткрыл губы, помялся и вздохнул:

— Пусть…

В его голосе звучало облегчение, как будто он был тысячелетним старцем, который наконец нашёл упокоение.

Секунду спустя его фигура стала рассыпаться в порывах призрачного ветра, превращаясь в чёрные вихри, которые проникали в моё сознание.

Больше всего Он… Мы боялись, что нас не поймут. Боялись конфликтов между людьми и надеялись разрешить последние, если все люди станут частью единого целого. Но при этом Он совершенно не думал про других. Его волновали только собственные страхи и желания. Он был эгоистом и теперь просто довёл свой эгоизм до предела. Ему стало всё равно на всех остальных. Он… Мы решили искать собственное благо.

Чёрные вихри, которые наполняли мою душу, состояли из мириадов песчинок, в каждой из которых были спрятаны тысячи лет воспоминаний. Стоило мне сосредоточиться, и я мог понять, как именно Мой предшественник обрёл своё безумие. Ведь раньше он был таким же, как и Я. Он тоже путешествовал между мирами и хотел остановить кошмар. А затем свернул не туда. Почему? Это была целая история. Это была трагедия длинной в десятки тысяч лет.

Возможно, причиной тому было время.

Возможно, я тоже захотел бы «исправить» мироздание, если бы воевал за него на протяжении тысячелетий. В таком случае мне повезло, что Они решили начать последнюю битву так скоро после моего пробуждения.

Я опустил руку, растираясь между пальцем чёрный песок, и прищурился на серый небосвод.

Другая битва тоже подходила к своему завершению.

Через вихри серого тумана проглядывалась огромная мышечная и мохнатая масса с головой плюшевого кролика, который стоял на коленях перед сотней тысяч маленьких девочек в розовых и голубых платьях.

Безымянные смотрели на него мутными серыми глазами.

В один момент они вскинули свои маленькие ручки и щёлкнули пальцами.

От кролика немедленно стали отваливаться массивные куски полти. Последний свалился на четвереньки, сотрясая грохотом целый материк, и издал ужасающий рёв. Его глаза покраснели; он вертел головой, как дикий зверь, связанный цепью, которая стремительно становится раскалённой.

Безымянная победила. Ей оставалось только закрепить свою победу. Она вытянула ручку, и тут в глазах кролика загорелся красный свет…

94. последняя битва

В ту же секунду по ногтям Безымянной побежали красные трещины.

Они стали распространяться на окружающее пространства, словно ссадины на теле человека, заболевшего цингой. Секунду спустя они раскрылись, и в мир устремились многие миллиарды кроликов.

Я немедленно посмотрел по сторонам и увидел, что в пределах моего мира тоже пробегают трещины. Границы пространства, нашей игровой площадки, трещали по швам. Там, где шёл дождь, капли превращались в кроликов, падали и разбивались в кровавые ошмётки.

Он всё-таки нарушил правила…

Я цокнул языком.

Кто бы мог подумать, что среди безумцев найдутся такие, кто не захочет признавать поражение… Кролик проиграл и теперь пытался призвать свою первозданную веру. Если наша игровая площадка напоминала подобие снежного шарика, то последняя была самой настоящей лавиной.

Я немедленно вызвал собственную веру, превращаясь в дракона, а затем окружил свой мир золистым пламенем.

Если бы кролик набросился на меня, я бы не продержался и секунды.

Благо, последний сосредоточился на Безымянной.

Последняя тоже прищурилась, и в зрачках у неё замелькали мириады миров, обитатели которых стали направлять свои глаза, накрытые туманной дымкой, в небеса…

Перед началом нашего «турнира» мы условились, что никто из нас не будет использовать собственную веру. Иначе битва была бы слишком продолжительной. Когда сражаются повелители вселенной, их противостояние рискует затянуться и стать… слишком скучным.

Для меня эти правила были предельно выгодными, поскольку в моём распоряжении и так находилось всего несколько миров.

В то же время Остальные в любой момент могли их нарушить, если будут находиться на грани поражения.

Мясо и Половинчатый человек проиграли честно. В случае последнего это, во многом, было потому, что я подточил его веру в собственную идеологию.

Кролик проигрывать на захотел.

Вскоре вокруг моего мира вспыхнул золотистый барьер. Он был чрезвычайно тонким, как поверхность икринки, но лучше уж так, чем вообще без ничего.

Я почувствовал новые вспышки в небесах, новые волны безумия. Они стремительно пронизывали мир, и вскоре сам себе я показался тонкой бутылочкой, которую выбросили в море, охваченное бурей. Дудочка тоже присоединилась к битве. Если один из нас нарушил правила, другие обязались задавить его совместными усилиями. Возможно, кролик надеялся, что теперь, когда у него осталось всего два настоящих противника (меня не считаем), он всё равно победит; возможно, это был шаг отчаяния. Неважно. Мне было опасно даже наблюдать за этой схваткой, ураганом безумия, а потому я зарылся с головой в песок, точно страус, в смутной надежде, что буря обойдёт меня стороной.

Не знаю, как долго я провёл в этом состоянии. Время потеряло для меня смысл. Только в моём мире происходили заметные перемены. То и дело на него попадали брызги, капельки безумия, которые находили в пределах материальной реальности разнообразные ужасающие проявления. Иногда они просто нарушали законы пространства и времени, — так появились различные «проклятые», запретные места, вроде дверей, которые вели в ту же комнату, но в далеком прошлом и так далее; иной раз они превращались в монстров, обитавших под кроватью или в сновидениях, или предметны, наделённые невероятной силой, например, плюшевую игрушку, которая постепенно пожирала ребёнка и занимала его место, или дерево, на котором росли воспоминания.

Все эти таинственные происшествия следовало держать в тайне от простого населения, ведь чем больше ты про Них знаешь, тем проще Им забраться в твою голову.

Одновременно с этим аномалии следовало изолировать и поместить под охрану. По возможности уничтожить.

С этой целью я оставил новое пророчество, в котором велел создать сообразный тайный орден, который будет заниматься такими вещами. Сперва я думал наделить его членов особенными силами, но затем понял, что они были Стражами своего мира и нормальности, а значит должны использовать только свои обыкновенные человеческие способности.

Так началась