Полуправду, которую не отличишь от правды. А что дети — с этим нет проблем, никто их не прячет. Это, конечно, была недурственная идея — провести пресс-конференцию в день рождения малюток. «Вика» — королева бала — уже наполучала с утра подарков от сердобольных сотрудников «Континента». Хлеба и зрелищ. Будут вам зрелища. Счастливая мать — и, кстати, очень обеспеченная женщина — посвятит дальнейшую жизнь воспитанию собственных малышей. Прямо сказка со счастливым концом.

Оп… Палец Петра Виноградова остановился против фамилии «Ковалев».

Это еще что за хренотень? Депутат Госдумы. Ну да, на предстоящем мероприятии будет присутствовать парочка депутатов.

— А этого-то кто пригласил? — проворчал Петр. — Ну да черт с ним. Нам скрывать нечего…

Ковалев являлся каким-то давнишним знакомым Андрея; человек явно бесполезный, ничем толковым посодействовать не смог. Так, труха, тени несостоявшихся побед.

Палец Петра Виноградова двинулся вниз по списку. Эти дурацкие ощущения тревоги, терзавшие Петра Виноградова в последнее время, сегодня отпустили его. Что говорить — все были на взводе. И эта… Королева бала, тварь, порой выкидывала такие коленца!.. Девочка из далекого Батайска… Но справилась все же, хоть и попила крови. Ладно… Все были на взводе. Но сегодня — все. Сегодня Петр Виноградов откупорит самую дорогую бутылочку шампанского «Дом Периньон». Через пару часов все это заканчивается.

* * *

Черный лимузин «Ауди А-8» свернул в узкий проулок, с одной стороны которого находился высокий строительный забор — шикарные офисы в центре Москвы росли как грибы после дождя, — а с другой стороны — глухая стена здания.

— Куда мы едем? — спросила она.

— Вперед, — ответил Гринев.

Тема оказалась исчерпанной.

Она, как ей и было предложено, посмотрела вперед, через лобовое стекло, и вдруг какое-то странное, похожее на дежа-вю, чувство посетило ее, кольнуло мгновенной холодной иголочкой. Словно она уже ехала в автомобиле в этом узком, лишенном света проулке, уже пережила это похожее на движение в туннеле путешествие и все, что произойдет дальше, ей хорошо известно.

…Это было много лет назад, почему-то она помнила привязанный к дереву гамак, причем только его половину, крепившуюся к стволу, изогнутый полированный стул с щербинкой, на котором восседал ее дедушка, и странного человека, который обычно беседовал с дедушкой и жил где-то неподалеку. Как в любом воспоминании детства, в этом было много солнца, но и имелась своя темная трещина — ею были глаза этого человека. Он вроде бы работал раньше таксистом, но потом что-то случилось, он купил телескоп и еженощно прощупывал бездну над своей головой. Про него говорили, что он был алкоголиком. Дедушка жаловался, что тот не давал ему по ночам спать, заставляя смотреть на Луну или Юпитер.

Человек этот утверждал, что видит магнитные линии, пронизывающие весь мир. Он утверждал, что людей не существует, так же как и привычной реальности, — все это лишь модификации магнитных линий. Он говорил, что иногда стены реальности истончаются и ты слышишь шелест крыльев тайного мира, находящегося рядом. Эту странную магнитно-линейную космогонию он иллюстрировал примером китов, которые, подчиняясь своей природе и не насилуя ее, движутся вдоль магнитных линий, и, когда те пересекаются с материками, киты просто выбрасываются на берег.

Наверное, этот человек действительно был алкоголиком, и она боялась темноты его глаз, но совсем недавно в теленовостях она случайно услышала, что какая-то австралийка выдвинула подобную теорию — относительно китов и магнитных линий.

Эта дама была почтенным ученым, удостоенным многих степеней и почетных званий, а тот бывший таксист с телескопом скорее всего транслировал свои алкогольно-горячечные видения, и она даже не знала, жив ли он сейчас.

Но этот человек однажды рассказал ей про ТВОЕ ВРЕМЯ. Она помнила его рот, тревожно складывающиеся губы, красную кожу лица и темные молнии, спящие в глубине его прозрачных глаз. И она помнила, как он говорил ей; она не помнила почему, но именно после этого разговора она перестала его бояться.

Он говорил, что иногда в жизни происходят странные вещи, похожие на ряд ничего не значащих случайностей. Чаще всего так и бывает. Но иногда вещи складываются в линию и все, что ты планировал, все твои представления о том, как что-то должно происходить, все, что ты знал, — все может измениться. И на мгновение показать тебе чудесные возможности. Показать подлинную природу вещей и как все может сложиться, если не применять насилия над этой природой. Ты можешь не узнать этого мига и пройти мимо, такое и происходит с большинством людей. Они борются с тенями своих собственных поступков. Но если ты узнаешь его, то это и будет ТВОЕ ВРЕМЯ. И, узнав его раз, ты его никогда не забудешь.

Оно уже навсегда останется с тобой. Вот тогда ты и услышишь шелест крыльев тайного мира за несуществующими стенами реальности, тогда ты и научишься давать вещам развиваться, не производя над ними насилия и не ощущая их насилия над собой. ТВОЕ ВРЕМЯ — оно придет лишь раз и либо уйдет неузнанным (и останется лишь разводить руками про Лошадь Удачи, колесо Фортуны и вздыхать по нереализованным возможностям), либо навсегда останется с тобой.

— А его можно увидеть? — спросила она, не очень понимая, о чем идет речь, и скорее всего зачарованная необычностью истории.

— Его можно увидеть. Оно сияет внутри, как тысяча Солнц. Только ты увидишь его не холодом ума, а жаром сердца. Не этими глазками, смотрящими по сторонам, а теми, что смотрят внутрь.

Она хотела возразить, что нет у нее никаких глазок, смотрящих внутрь, но спорить не решилась.

— А его можно потерять? — внезапно спросила она.

Он посмотрел на нее взглядом, которого она так боялась, губы сложились капризно.

— Можно, — подтвердил он. — Его можно забыть.

Такая история про ТВОЕ ВРЕМЯ. Короткий миг, когда магические тотемы оживают.

И что-то меняют в законах Жизни.

И что-то меняют в законах Смерти.

Это воспоминание уместилось всего лишь в одно мгновение, которое она словно уже пережила, и когда в конце этого растянувшегося мгновения перед лобовым стеклом появилась человеческая фигура, раскинувшая руки от удара, и удаляющееся лицо с застывшим выражением скорее не испуга, а озадаченности, она поняла, что ожидала этого. Так или иначе — ожидала. Она узнала этого человека и знала, что произойдет дальше.

Гринев только-только собирался закурить и мял пальцами сигарету.

Тяжелый лимузин свернул в узкий проулок и еще не успел набрать скорость.

Человеческая фигура вынырнула из-за угла здания совершенно неожиданно. Этот безумный растерянный тип практически сам бросился под колеса.

— Е… твою!.. — вскрикнул водитель.

Гринев оторвал взгляд от сигареты в тот момент, когда послышался удар. Гринев увидел перекошенное лицо и вскинутые руки и успел подумать: