– Ты должна бежать. Немедленно, Лара. Идем. Мы сядем в такси и уедем в Бангкок.

– Серьезно. Не могу. Он найдет меня. Полиция ему поверит. Все думают, что я убила… – Я не могла произнести его имя, только не сейчас. – Мы должны сделать по-другому. Я знаю, как надо сделать. Я думала несколько дней. Про это. Я скажу тебе, что надо сделать. Ты сделаешь?

Я изложила ей свой план, делая сверхчеловеческое усилие, чтобы донести свою мысль. Она выглядела испуганной. Я ушла, не дожидаясь ответа, и, шатаясь, направилась обратно к своему столику, к своему тюремщику.

– Я уже собирался идти тебя разыскивать, – сказал он. – Рад, что ты вернулась.

Я кивнула и закрыла глаза.

Айрис

Я не хотела этого делать. Я заметила твит Лары о том, что ее держат в заложниках, и, хотя она тут же его стерла, успела сохранить скриншот. Это сообщение станет предметом новостей. Это означает, что Леон в какой-то момент тоже его увидит. Сейчас, когда я узнала, в каком состоянии он держит Лару, я поняла, почему этот крик о помощи был таким невнятным.

Она стала тощей, как скелет. Ее кожа потускнела, глаза были безжизненными, и я видела, каких сил ей стоило говорить хоть чуть-чуть вразумительно. Леон почти уничтожил ее, и это стало хорошей маскировкой. И в этом парике ни ее родители, ни Сэм, ни даже бедный Гай, будь он жив, не узнали бы в ней Лару Финч, или Уилберфорс.

Я вспомнила Лару, которая приходила ко мне домой под Рождество. Она была полна жизни и блеска. Я помню, как мы разговаривали о пирожках с фруктовой начинкой и о том, как мы использовали бы свои профессиональные навыки после Апокалипсиса. Теперь она все это утратила, утратила всю свою энергию, саму себя, вообще все.

И это несмотря на ее старания извергать из себя как можно больше проглоченных таблеток. Леон убивал ее. Он разрушит ее так же, как убил Гая Томаса.

Ее идея была сумасшедшей, но меня она соблазнила. Если удастся ее воплотить, этот человек получит по заслугам.

Я позвонила Алексу. Он все еще не отзывался. Нигде поблизости не наблюдалось признаков местных полицейских. У меня не было времени останавливаться и беспокоиться об этом. Оливия ответила сразу же. Я знала, что в Лондоне было раннее утро.

– Эй, послушай, – сказала она. – Лара что-то написала в «Твиттере». Это была она?

– Да. Она прислала мне личное сообщение, рассказав, где находится, и я ее нашла. Я ее видела. Мне удалось поговорить с ней, когда она вызывала у себя рвоту в туалете.

– Ты опять ее видела! И?

Я не знала, как на это ответить.

– Она жива. Не в лучшем состоянии. Совсем нет. Но послушай, Оливия. Она попросила меня сделать кое-что абсолютно безумное. Мне нужно с кем-то посоветоваться перед этим.

Я объяснила ей Ларин план. Оливия над ним поразмыслила. Когда она заговорила, в ее голосе было больше силы, чем я привыкла слышать.

– Если ты не возражаешь рискнуть, – сказала она, – тогда, думаю, тебе следует это сделать. Пусть этот ублюдок получит по заслугам. Если что-то пойдет не так, мы тебя прикроем. Мы не бросим тебя, обещаю. Мы проследим, чтобы с тобой все было в порядке, чего бы это нам ни стоило.

В конце концов я нашла то место, куда направила меня Лара. Оно располагалось на удивление близко к туристическим улицам, но, очевидно, в этом был смысл.

Слоняясь там, я старалась не выглядеть скованной, чтобы как можно больше походить на простого туриста. Улица была грязной и узкой, это было место, в котором можно укрыться даже при ярком палящем солнце.

Тощая кошка вышла и жестко, даже злобно потерлась о мои ноги. Где-то над моей головой прокричала птица. Проезжая часть была в рытвинах, и тротуар проходил только с одной стороны от нее. Я чувствовала на себе чужие взоры, и мне хотелось повернуться и убежать. Вместо этого я медленно шагала, потом на минутку останавливалась, снова медленно шла и останавливалась снова.

У меня было с собой столько денег, что удалось снять в трех банкоматах. Я надеялась, этого хватит.

Я обходила эту улицу в течение двадцати минут и уже собралась бросить это дело, когда ко мне приблизился мужчина.

– Вы хотите что-то купить? – спросил он.

Я кивнула, боясь, как бы это не прозвучало слишком по-английски, если я заявлю: «Да! Хочу!»

– Чего вы хотите?

Я на секунду закусила губу. А когда заговорила, мои слова ненароком напомнили речь диктора службы новостей с «Радио-4».

– У вас случайно не найдется героина?

Лара

Аэропорт был маленький. Я опиралась на руку Леона и вела себя чрезвычайно по-идиотски, преувеличивая свое наркотическое опьянение, чтобы усыпить его бдительность.

Я знала, что план, который я придумала и изложила Айрис, глупый. Возможно, к этому времени ее уже арестовали. Возможно, я отправила ее, как бедную покойную Рэйчел, в черную дыру азиатской тюрьмы. Я не придумала ничего лучше, как послать женщину, которая оказалась моей лучшей в мире подругой, покупать наркотики в Таиланде.

Жаль, что я не написала в том твите слово «Краби». Мне жаль, что я вообще написала это сообщение. Но если бы я указала, где нахожусь, тогда кто-то мог бы приехать в аэропорт, чтобы поискать меня, просто на всякий случай. Я осмотрелась, фокусируясь на людях в форме. Здесь их было множество, но они, вероятно, принадлежат службе безопасности аэропорта. В аэропортах всегда много людей в форме.

Ноги мои подкашивались. По-настоящему. Пиво с таблетками взаимодействуют не лучшим образом. Мне становилось все хуже и хуже.

Мы стояли в очереди на регистрацию. Леон поглядывал на меня, но мы не разговаривали. Я сомневалась, что смогу вымолвить хоть слово. Он уложил свой чемодан на багажную тележку и усадил меня поверх. Я, как ребенок, поджала под себя ноги.

– Она что-то съела, – услышала я его слова. Это была ложь. Я ничего не ела уже целую вечность.

Затем мы оказались в зале ожидания. Он был маленький, со множеством рядов стоящих стульев, и я привалилась к Леону, заставляя себя шагать. Тут был магазин, и я знала, что мне надо сделать, и старалась проговорить мысленно нужные слова. Я должна была их произнести. Должна пойти в этот магазин и что-нибудь там купить. Не важно что. Мне нужно нести в руках пластиковый пакет с эмблемой аэропорта, потому что это необходимая часть плана. Я не сумела толком сформулировать предложение и решила, что сделаю это, прежде чем мы покинем этот зал.

Леон привел меня в ту часть зала, где почти никто не сидел, и толкнул в кресло. Сам устроился рядом со мной. Я положила голову ему на плечо, закрыла глаза и заснула.

– Лара! Солнышко! Тебе надо только дойти до самолета, а потом ты сможешь снова поспать.

Я позволила ему поставить меня на ноги. Опять тяжело привалилась к нему и вновь пошла, еле переставляя ноги. Мы прошли в переднюю часть зала, затем вышли через дверь. Леон показал кому-то наши посадочные талоны, объясняя: «Боюсь, у моей жены небольшое пищевое отравление». И мы последовали за толпой вниз по лестнице, сделали несколько поворотов и вышли на жаркое солнце, от которого у меня тут же разболелась голова.